Под землёй, с психом в голове, я вырубил из того же месторождения много идентичных найденному ранее кристаллов. Во мне кипела злость: Анри меня ударил, как какую-то омежку! Значит, он и с Мирро себе такое позволяет?! Выбирая второй перерыв, я предпочёл кофе и чаю простой кипяток и кусок тёмного шоколада. А ведь Роше был растерян, словно не знал, как себя со мной вести. Значит, эксперимент давно вышел за пределы их понимания? Что же они ещё хотят с нами сотворить?
Я последнее время очень внимательно следил за тем, что в меня пытались запихнуть: препараты незаметно выбрасывал, от уколов всегда отказывался. Я учился сам контролировать перепады настроения и силы в теле, и заметил, что рядом с другими альфами вместе с сексуальным желанием растёт агрессия, словно во мне борятся две истинных сущности. А находясь около Фаби, своих пацанов и Лу, я становился физически сильнее, и притуплялось чувство боли. Как я закончил смену, не помнил, хоть пытай! Дополз, уставший, до душа, и потом подрубленным деревом рухнул в прохладную койку. Спа-а-ать!!!
— Лер! Лер! Па-а-ап?! — над моим ухом яростно шипели Пай, Пэтч и Рыжик-Задира. — Чего не просыпаешься?! Надо поговори-и-ить! Мы же весь день с омежкой провели, как ты и сказал! В нарды с Лушкой жарились! Нас Свят научил и доску подарил. А Лу про эту игру и знать не знал! Но не в этом дело… Па-а-ап?! Слышишь?! — Всем спать! — я сгрёб мелочь двумя руками, одного уложил справа, другого слева. Задира примостился головой на моём животе. Они повошкались немного, и неожиданно все разом вырубились.
— Вот они где! Роше, они спят?! Не могу добудиться! — услышал я сквозь тяжёлую пелену сна срывающийся голос Роука, кроме того рядом смешивались тяжёлые возбуждённые запахи Майлза и Полански. Я неконтролируемо зарычал, но глаз не открыл. — Анри! Разбуди их, прошли почти сутки! — Не могу понять, что поддерживает и провоцирует такой крепкий и спокойный сон Дарси. — Смотрите, док, камни, они что, светятся? Я снова рычу: проваливайте и ничего не трогайте! Всё в этой комнате — живое и неодушевлённое — моё! Мальчишек тянут из моих рук, что ж, напросились! Зверь медленно просыпается и выходит из-под контроля. Первый тяжёлый взмах руки: и огромный обалдевший Роук отлетает к стене, вторым ударом я отбрасываю Ланса Полански… — Лер, сукин сын! Да очнись ты! Это же мы! «Мы», не «мы» — хочу войны! — Роше, это амбре и силища уже не шутки! — нервный шёпот Полански, почёсывающего ушиб всего дядьки. — И всё это в полусознании! Что ты ему давал? — Фабио Нери большими дозами! — ворчит доктор. — Кто ж знал, что за такое короткое время он полностью реверсирует из омеги в альфу? — И что прикажешь делать? Он в спячку впадает, как медведь, и мальчишек в «это» погрузил? У них, кстати, тоже запах меняется. Уже не такой сладкий! Где твой Владмир? — это снова шипит Ланс. — Под замком! Бесится, — голос Роше крайне серьёзен и тих. Я снова срываюсь в рык. — Молчи лучше! Не говори при нём о них! — строго приказывает Роше. — Это же Лерой, вы чего?! — наконец-то в прямом эфире дали послушать Майлза. — Приглядись получше — это первобытный человек! — сердито шепчет Полански. — У меня ребро, кажется, сломано. Как нам справиться с этим дикарём? Был бы Свон… — Тс-с-с-с! — Роше зашипел, как змей, которому отдавили хвост. — Лучше смотрите на эти камни, они горячие и светятся. Про них что-то говорил Макеев, да только никто из нас не додумался его послушать. — Да, припоминаю! Он по пьяни рассказывал, что нашёл новый вид кристаллов! — произнёс Роук. — Хотите сказать, что это они и есть? Тем временем Роше осторожно сделал забор крови у меня и моих мальчишек. Я терпел изо всех сил, чтобы не швырнуть француза через всю комнату. Анализатор мгновенно запищал, выдавая результат: — Матерь Божья, господа! У них всех значительно вырос уровень свободного тестостерона! А ведь они уже почти перешли в статус омег. Но теперь они уже даже не беты! — По-человечески говори, Роше! — взмолился Роук. — Они снова альфы, черт побери! Полный реверс к их исходному состоянию! Они все проявили признаки химеры-отца! Слава Богу, теперь их не тронут! Я зарычал и резко сел на постели. Мои глаза и выражение лица, наверное, были ужасными, потому что Майлз посерел, а остальные побледнели. — КТО… И ПО КАКОМУ ПРАВУ ДОЛЖЕН ТРОНУТЬ МОИХ ДРАГОЦЕННЫХ ДЕТЕЙ? — мой голос больше напоминал горловой рёв, и мне, слетающему с катушек, было уже глубоко плевать на всю задуманную конспирацию. Анри попятился, чуть ли не роняя дорогущий прибор, Ланс и Роук вытянулись у стены по стойке “смирно”, а Майлз сделал шаг ко мне, поднимая ладони вверх: — Лер, успокойся! Никто… никому… ничего... не сделает! Лер, всё нормально! — Ни хрена не нормально, любовничек! — прорычал я, нависая над мальчишками, защищая их от всех и вся. — Как я могу вам всем доверять свою жизнь и их судьбу, если… вы вот-вот были готовы сдать их, как отработанный материал?! Где Мирро?! Веди его ко мне, док, и побыстрее! — Не-е-ет! — с тоской вскрикнул Роше. — Владу… нельзя сейчас реверсировать… Прошу! Он… ждёт ребёнка! И об этом… никто не знает, Лер, клянусь!!! Роук сел на пятую точку, потому что у него подкосились ноги: — Значит, и мы с Паем… можем? Значит, мои… мальчики и я… — глупо и счастливо улыбаясь, забормотал мужчина. Я как-то странно клокотнул и завалился набок. «Вовремя, блин, обморок!» — мелькнуло в моей голове, и свет на какое-то время потушили…