====== Часть 12. ======
— Это александрит? — Роше крутил камень на свету.
Я почесал кончик носа: докладчик из меня тот ещё, но, когда тема меня крайне заинтересовала, я могу и поднапрячься. — По крайней мере, очень на него похож, Анри! Мы с зайцами весь интернет оббегали и галопом, и рысью, перечитали тьму статей: на Земле месторождения этого камня большая редкость. Во-первых из-за хрома, который в сочетании с бериллием даёт такую перемену в окраске. А во-вторых — из-за кремния. Этот минерал самый распространенный в земной коре, и именно он мешает вырасти александриту. А на Доране, из-за низкого содержания кремния, почвы неплодородны и выращивать тут что-то — неблагодарная работа. Однако сложились все необходимые составляющие для роста кристаллов александрита. Этот камень просто уникален и у многих народов считается сильным энергетическим и магическим талисманом. — Ле-е-ер! — насмешливо протянул Роше. Я лишний раз отметил, как идёт Анри эта ироничная улыбка. Я уже говорил, что док у нас редкостный красавчик? Блондины для меня всегда были особой кастой людей: светлыми и открытыми. Ну, до доранского периода, конечно! Сейчас Роше смотрел на меня недоверчиво и удивлённо. Я хмыкнул и потёр пальцем под нижней губой. — Александрит помогает в лечении болезней органов кроветворения и кровообращения, — продолжил я с упорством профессора-фанатика Комаровского. — Он укрепляет сосуды и чистит кровь. Его советуют носить людям с болезнями поджелудочной железы и селезёнки, а также тем, кто предрасположен к психическим расстройствам и нервным срывам. Он помогает в лечении заболеваний нервной системы. Александрит человека делает мирным и сговорчивым. — И-и-и-и? Лер, я считал тебя прагматичным человеком… — начал было Анри вновь, но я упрямо ускорился. — Камень проверяет человека на прочность, и если он силён духом и преодолевает все жизненные трудности, александрит поддержит своей энергией, принесёт удачу и наполнит силой, уверенностью в себе и спокойствием. По верованиям, он аккумулирует мужскую силу Янь. А у ювелиров его способность менять оттенки называется именно «реверсом». Как думаешь, помог ли он мне вернуть свой альфа-облик? Да, я был прожжённым прагматиком, материалистом до мозга костей, и планировал свою жизнь по минутам. Теперь… Пришло время мне и о душе подумать! — я скрестил на груди руки. — Ты видел своими глазами, как отреагировал изменённый насильно организм Мирро. Будучи альфой по рождению, он начал, как ты выражаешься, изгонять плод. Или… я чего-то не понял? — Хм-м-м, что ж, — доктор положил кристалл на стол, — Лер, ты умеешь убеждать… — Если бы мог, прекратил бы этот безумный эксперимент во мгновение ока! — зубы мои скрипнули. — Ты открыл месторождение александрита! На этом можно сыграть. — Их, как я понял, больше волнует Божий промысел, а не возможность обогатиться! — я тяжело вздохнул. — Скажи мне, Анри, вам хорошо за это платят? — Я… могу не отвечать… на твой крайне бестактный вопрос? — Почему? Я должен знать о состоянии твоей чековой книжки, если хочу доверить тебе судьбу Мирро. — Ты — ужасный человек, Лер! — Анри закрыл лицо рукой. — О благополучии сына можешь не переживать. Со мной ему не придётся ни в чём нуждаться. — Угу. Считай, что временно успокоил! Я с хрустом потянулся руками вверх: из-за моих участившихся обмороков мне временно отменили все работы под землёй и занятия в тренажёрном зале. Я отчаянно разленился. Не знаю, как других, а меня подобное отсутствие организации дня крайне расслабляет. Поспи, поешь, пообщайся с теми, кто честно отработал свой хлеб с маслом, поспи, поешь… Я просиживал за компом с сыновьями, пока Анри или Роук в конце концов не выгоняли нас оттуда пинками. Пацаны мне много чего интересного повзламывали. Смотреть, как они виртуозно это проворачивают, было чертовски приятно, и я, как отец, испытывал гордость. Зайцы исчезали с места преступления за пару секунд до того, как запускалась программа безопасности. Понятно, почему их считали лучшими. Из моих недолгих раздумий меня выдернул мягкий голос дока: — Что касается твоих условий и требований. Если я это передам в Центр, откроется то, что для всех вас эксперимент уже не является секретом. — И чё? Пофиг, что там откроется! Мы не дураки, или ты полагаешь, что вы умудрились бы водить нас за нос до самого конца?! — меня откровенно завело. — Никто и не думал о том, насколько ты умён, Лер! — Да, я такой! — я осклабился и встал. — В общем, я готов! Передавай. Если грядёт волна негатива, будем думать по ходу пьесы. Сейчас я больше не намерен играть по чужому сценарию! Я свою жизнь никому не вручал, её у меня наглым образом взяли и украли. Но ладно бы, только мою. Моих детей сделали подопытными крысами, а этого я так просто не приму, не прощу… и не забуду. Можешь и эти слова передать в Центр. Тронут детей — сильно пожалеют! — мой голос был холоден и спокоен, по глазам Анри я видел, что я полностью воспринимаюсь им всерьёз, и он верит в мою непоколебимость. — А что… ты можешь… им сделать? — вдруг устало спросил Роше. — Не в нашем положении ставить резкие условия. — Правда, что ли? — я сощурился. — То есть решись я сейчас на суицид, Центр мне это позволит? — Лер?! — Какие ещё козыри у меня есть?! Я им важен живой и готовый к сотрудничеству. Так? Так вот он я! Берите, наслаждайтесь изучением редкого зверя, но в силу его разумности примите и его волю. Может, позволишь мне самому с ними пообщаться? — Однозначно, нет! — рыкнул Анри. — Ещё не хватало мне расписаться в собственной беспомощности! Именно я веду эксперимент на Доране! Слышишь, Лер Дарси? Прошу, без любимой самодеятельности! Мне тут проверки и комиссии не нужны! Пока в силе ваша неосведомленность, все опыты ведутся добровольно-принудительно. И, прошу заметить, что вас не пичкают препаратами насильно, привязав к кроватям. А ведь всё может измениться! Поэтому, надо действовать продуманно и осторожно! Помоги мне, Лер! Не включай бесстрашного пофигиста! Ты прежде всего в ответе за судьбу мальчишек, и… прости меня, конечно, ты далеко не всесилен! Я хочу сказать… — Я тебя услышал, док! И я тебе верю! Думай, как всё провернуть наилучшим образом для моей семьи. Но помни, если что-то только начнёт выходить из-под твоего контроля… — А всё и так уже вышло, господа! — раздался спокойный, даже мягкий, серебристый голос, но от него по моей спине почему-то неуправляемым табуном побежали мурашки. Я и Роше оглянулись: в дверях моей комнаты стоял наследный принц княжества Андорры Орландо Сесилиа Луиджи, и его огромные зелёные глаза были пронзительно остры, как стилеты. Даже выражение милого лица стало другим: надменным, самоуверенным и холодным. Как мог нежный, робкий омежка так резко измениться?! Но новый образ удивительно шёл хрупкому мальчику, превратив его в настоящего злого гения. Похоже, Роше эпичному светлейшему появлению удивился не сильно. Поэтому, неровно дыша, я перевёл тяжёлый взгляд на доктора: — К вопросу о доверии, Анри… — Нет-нет! Говорить сейчас буду я, — безапелляционно произнес Лу или вернее совершенно незнакомый мне высокомерный омега. — Тем более, что Роше и так довольно долго вас защищал. Вы — опасный человек, Лер, потому что умны, дерзки, добросердечны и безбашенны. Ненавижу таких сложных людей. Но… меня к вам тянет научный интерес… Наверно, это и вывозило вас до сих пор. — Малыш Лу… Кто бы мог подумать? Я даже на Фаби грешил между делом, но не на ваше одуванчиковое светлейшество! — картинно всплеснув руками, воскликнул я. Зелёные очи его высочества недобро сузились: — Итак, вы всё знаете, Дарси, и настроены воинственно. Я… правильно понял? Вы готовы защищать своих… м-м-м… детей и себя, любой ценой. И продолжите сотрудничество, только если мы оставим в покое вашу свежеобретённую семью и позволим ей в полном составе покинуть Доран? — Лу, да ты просто душка! — я понимал, что нужно попридержать поток неуёмной скабрезности, но уже не мог остановиться. — Так мы уже договариваемся? Видишь, Анри, а ты боял… — Хватит! — из горла омеги плеснуло ядом, в серебристом тоне лязгнула сталь. — Вы непростительно нахальны и беспечны! Думаете, что сможете выезжать на этом из любой проблемы? — И это говорит слабый омега, который не может за себя постоять? — съязвил я, хотя понимал, что я наконец-то достаточно обескуражен таким поворотом событий. — Я… вас услышал, господин Сесилиа. Каковы будут ваши действия сейчас? — О! — Луиджи приподнял резную светлую бровь, и его кукольное милое личико опять на минуту стало прежним. — Разум всё же возобладал над заносчивостью! Омега сел в единственное в комнате кресло и изящно закинул ногу на ногу. Я смотрел на того, кто входил в число людей, нагло вломившихся в мою жизнь и жизнь моих детей. Мальчишка, обладающий властью, младше меня раза в три, вот это мне зачётная оплеуха в оконцовке парада! — Анри Роше, сначала вы меня разочаровали, но в свете плотного доверительного общения с этим человеком, — Луиджи ткнул пальчиком в меня, — я даже жалею вас. Доминанты не вы, а он! Он ловко вами управляет, как матка в пчелином улье. Так просто и легко, словно листает страницы. Только мистер Дарси не понимает одного: он — один и его… не существует… — Гадко, лапочка! Гадко и низко! — я направился к омеге, но тот коротко взмахнул рукой. И Роше вынул пистолет. Шутки и доверие закончились. Я остановился, собираясь с мыслями, наверное, огонь действительно стоило маленько притушить. — Лер, прошу! Послушай! — тоскливо произнёс Анри. — Луиджи Сесилиа — единственный человек из научного руководства Центра, с которым можно договориться. — Что, правда? Когда на меня направили оружие, вы решили, что диалог пойдёт, как по маслу? — я развёл руками. — Ну? Что дальше? Мне проследовать в изолятор или… — мои руки сжались в кулаки, а губы — в тонкую жёсткую полоску. Внезапно, разряжая накалившуюся атмосферу, в мою комнату влетел Майлз. Он в считанные секунды оценил обстановку и быстро выкрикнул: — Роше, быстрее! У Мирро опять кровотечение! Ребята понесли его в лазарет. С ним Пай, Роук и Фаби! Я оттолкнул мулата плечом, за мной стрелой подорвался француз. Мне было уже всё равно, какими взглядами при этом за моей спиной обменялись Луиджи и Майлз Брук. Имевший место дальнейший разговор стал мне известен много позже, но в повествовании он должен быть озвучен именно сейчас, чтобы не нарушать хронологию действий. — Этот человек — настоящий монстр, е