Не стоило искушать судьбу, когда перед тобой стоит не просто священник, но пресвитер. Следующая молитва могла запросто вышибить из него дух или вывернуть наизнанку.
Викарий продолжал что-то выкрикивать, размахивая оружием. Кйорт в несколько широких прыжков достиг священника. Ни пресвитер, ни его брат по вере, ни сам викарий не заметили взмаха — лезвие описало резкую дугу, и в небо ударили фонтанчики крови. На землю, словно мешок с отрубями, рухнуло обезглавленное тело. Чистые, белые одеяния пресвитера в одно мгновение окрасились в алый. Со стороны раздался гул, который Кйорт ни с чем не спутал бы и никогда бы не забыл. Это был рев бушующего огня с примесью дикого ржания лошадей, который приближался к нему со скоростью пикирующего копьеносца-эккури. Бурая сеть из вен и артерий вспучилась еще сильнее, превращая охотника в нечто чуждое и страшное на вид. Ходящий выбросил меч в сторону опасности. Аарк изогнулся, как оловянная ложка над горнилом, и полыхнул пламенем, когда его коснулась стена рыжего жаркого огня. Следующие несколько неуловимых мгновений аарк представлял собой огненную воронку с основанием у самой рукоятки. Стена же, остановленная им по середине, продолжала захлопываться с краев.
— Ну, давай же, миленький, заглоти это! — прошептал Кйорт. Огонь уже лизнул одежду, опалил брови и закрутил кончики волос. Но тотчас аарк будто сделал вдох полной грудью: стена съежилась и исчезла в раскаленном добела клинке.
— Da`iwa[1]!
Кйорт опустил дрожащий от напряжения, урчащий от удовольствия и быстро остывающий аарк. Желваки собрались в тугие узлы. Восстанавливая сбившееся словно после бешеной скачки дыхание, ходящий огляделся: викарий валялся в грязи, держась за сломанную ногу и скуля. Испуганные огнем лошади убежали в лес или, обезумев, метались по поляне. Только буланый скакун йерро хоть нервно дергал ушами и вытаптывал жухлую траву, но стоял на месте. От обезглавленного священника осталась горка поджаренной плоти и костей. Еще два скрюченных обугленных трупа лежали у ног второго священника. Над поляной мгновенно повис сладкий запах горелого мяса. Полоса выжженной земли шириной около двадцати шагов разделяла ходящего и уцелевшего пресвитера, который с удивленной и гневной гримасой на лице поднял над головой руки с растопыренными, словно когти тигра, пальцами и заголосил длинную инвокацию.
— День чудес! — выругался сквозь зубы Кйорт и резким сильным броском отправил аарк в цель, чуть не вывихнув себе плечо.
Широкий клинок, едва покинув ладонь ходящего, сморщился, потерял свой стальной блеск и кривой костяной иглой пронзил грудь священника. Тот лишь охнул и тут же захаркал кровью, обессиленно опускаясь на колени. Он с ужасом почувствовал, как в груди разливается нестерпимая боль, словно сотни обжигающе холодных червей расползаются по телу. Охотник размеренным шагом подошел к священнику, замерев на секунду около обезображенных до неузнаваемости тел жрецов. В глазах Кйорта появилась жалость, но, словно испугавшись увиденного, быстро спряталась и не думала показываться вновь. Он резким движением выдернул аарк из почти обескровленного тела. Куски плоти, с которых все еще капала кровь, словно прилипли к лезвию. Ходящий потряс оружием, но безрезультатно: плоть священника только крепче хваталась за клинок.
— Плюнь гадость, — уставшим и охрипшим голосом сказал Кйорт. — Отравимся еще.
Куски нехотя заскользили по аарку и упали на пепел. На костяном лезвии открылись небольшие поры, и из них потекла ярко-красная густая кровь. Сбежав ручейком к кончику меча, она пролилась на землю. Ходящий развернулся на каблуках и не спеша направился к ползущему к краю леса викарию. Илур увидел Кйорта и сел лицом к нему, выставив перед собой бесполезный кистень.
— Не подходи! — истерически заверещал он. — Не подходи, нежить! Я уничтожу тебя, если ты сделаешь еще шаг в мою сторону! Живущие Выше видят все, они защитят меня. Ты обречен, обречен! Тебе не уйти от их гнева! Ведьмин выкормыш!
Охотник чуть приподнял аарк, с которого падали последние алые капли. Пальцы викария разжались, выронив оружие. Коротко звякнула сталь, ударившись о небольшой камешек.
— Теперь слушай внимательно, — тихо заговорил ходящий. — Я буду тебе рассказывать, что делаю, — очень подробно. И если ты умрешь раньше от страха, я не удивлюсь.
Он схватил викария за щиколотку и потянул по земле в направлении торчащего из земли кинжала.
— Подожди, — заскулил Илур, — прошу тебя. Пощади. Не убивай. Прошу, не надо! Не надо. Не надо! — провизжал он последние слова.
— Неужели ты боишься? — Кйорт презрительно скривил губу. — Боишься умереть? А разве не ваша вера обещает вам Дивные Сады? Так что же вы, люди, лишь стоит сжать вас за горло и показать смерть, как она есть, поднести ее к вашему лицу, заставить смотреть ей в глаза, тут же забываете о бессмертии своей души? И тогда не так уж вы уверены в пути по Тропе. Так в чем же тогда ваша вера?