— Послушай, великан, я не сделал ничего худого, но я не человек. Я выгляжу как вы, но я совсем другой. Если пресвитер догадается об этом, сечи не избежать. Помоги мне.
Лесли нервно вздохнул, но, видно, принял решение. Он поднялся во весь свой рост, повел плечами и отчеканил, гордо смотря на Кйорта:
— Я служу городу и давал присягу бороться со всеми врагами королевства, кем бы они ни были.
Охотник отстранился и с жалостью потянулся за аарком, но капитан, словно не замечая этого движения, продолжал:
— Считаю, что вы не враг! Может статься, у вас есть свои причины не сталкиваться с кардиналом. Пусть будет так! — он обернулся к Волдорту. — Отец настоятель, соберите вашего друга в дорогу, я приведу коня и после задержу напул, чтобы у вас было больше времени. У ворот встретимся, и я вас выведу. Не будем медлить.
— Спасибо, — Кйорт пожал руку капитану.
Лесли спешно исчез за дверью.
— И в этот раз ты отправишься один, — коротко бросил Волдорт. — Я останусь. И не спорь.
— Ну, вот и все, отец, — ходящий обнял Волдорта и крепко прижал к груди, соглашаясь. — Опять загадок больше, чем ответов. Опять я не смог поговорить с тобой обо всем. И снова я бегу.
— На этот раз за тобой не будет погони. Ты ведь не обязан был встречаться с епископом. Уехал, и пусть тебе будет дорога ровной, — Волдорт поцеловал Кйорта в лоб и стал сновать по дому, собирая дорожную сумку. — Прошу тебя, помни лишь об одном. Мы не закончили вчера разговор, но Знаменосца не сбрасывай со счетов. Не вздумай сейчас возвращаться к реке. Я знаю: ты хотел снова изучить то место, но, поверь, ты ничего там не отыщешь, лишь потеряешь время. Лучше идти в Наол водным путем. Сначала к Гибере, оттуда морем к Шинаку. Ни одна торговая галера не станет безостановочно плыть от Гиберы до Эола. Потому в Шинаке ты сойдешь и отыщешь корабль до Зиммора. А оттуда уже по торговому пути доберешься до Наола. Есть и второй путь — единственный перевал через Аргоссы. Да, морем безопаснее, хотя и длиннее. Но если уж решишься или дела так сложатся, найди порубежную заставу Глоть и спроси проводника. Обязательно спроси. Люди сказывали, что там есть настоящий эдали. Зверовщик из Эль-Эдала.
— Врут поди. Алийцы давно бы его сожгли.
— Может, и врут. Но там и княжичи стоят, говорят, что именно им он и служит. А те не так ретивы. Так что спросить не помешает. Без проводника Аргоссы перейти трудно. Даже тебе. Это опасные места. А за ними так и вовсе Пустоши. И сердце мне говорит, что тебе придется пройти именно этой дорогой, как бы я ни желал тебе иного.
— Снова видения? — снисходительно улыбнулся Кйорт. — Кто показал?
— Может, сама Нейтраль. Я не знаю. Но никогда не бывает легко. А дорога морем слишком проста. И, кто знает, возможно, видимая легкость и таит в себе большую опасность.
— Сделаю, как ты просишь, отец, — Кйорт закинул на плечо собранную сумку, засунул в ножны арре, подхватил лежащий на столе теплый плащ, принесенный Лесли с вещами, второй рукой взял меч. — Ты, главное, дотяни до того момента, когда я вернусь и смогу «шагнуть».
— Куда ж я денусь-то, — Волдорт выглянул на улицу. — Уже совсем стемнело, это хорошо. Хигло тут. Поторопись.
За углом слышался громкий голос Лесли, он по чем свет бранился.
— Кйорт, сын, — спросил Волдорт, прихватив ходящего за рукав, — ты успел рассмотреть книгу, что я оставил?
— Успел.
— Хорошо.
— Не объяснишь зачем?
— Потом. Сейчас времени нет. Поезжай скорее, — поторопил Волдорт друга.
Кйорт принайтовил аарк, запрыгнул на коня и вспомнил про священный серп жрецов. Достал его из седельной сумки и протянул священнику:
— Возьми, пусть хранится у тебя. Это все, что осталось от Северного Волка. Я рад, что не отдал его епископу.
— Спасибо, — Волдорт скрыл навернувшиеся на глазах слезы. — И что бы ни случилось, не вздумай вернуться сюда, если я не позову.
— Отец, ты что-то видел? — Кйорт склонился к священнику. — Ты в опасности?
— Нет. Просто помни: что бы ни случилось, не возвращайся. Обещай мне.
— Обещаю, — ходящий похлопал коня по шее.
Хигло засеменил на месте.
— Вот, возьми, — Волдорт протянул Кйорту туго набитый мешочек. — Мне без надобности, а тебе пригодится.
У охотника тоскливо сжались сердца, а в груди заскребли маленькие коготки. В кошельке было явно больше, нежели три десятка королевских, и он прекрасно понимал, что таких денег у обычного священника, живущего скромно, не по правилам нынешнего духовенства, быть не может — Волдорт отдавал ему пожертвования церкви. Так что священнику сейчас было совсем нелегко. Как бы он ни относился к отдельным служителям церкви, но пожертвования во всех религиях были доброй волей, чем-то неприкасаемым, табу. Взять их себе для Волдорта было все равно что испражниться в колыбель с новорожденным. Отвратительно. Мерзостно.