— Эта неслыханная удача позволит войти в собор со щитом, — пояснил Кйорт, поймав вопрошающий взгляд Волдорта. — Шум и гам, который здесь поднялся, уже, конечно, дошел до епископа. Нас объявят спасителями города. Это, вне всяких сомнений, больно ударит по самолюбию Святого Отца, но так я с ним скорее сговорюсь. Да и награда за настоящего суккуба будет немалой.
Волдорт взял коня под уздцы, а Кйорт толкнул суккуба в спину и приказал двигаться следом за священником, продолжая плотно сжимать рукоятку кинжала.
[1] Маленький дурно пахнущий зверек из Кольца Планов. Здесь: Урод (йеррук).
[2] ППриветствую(йеррук).
[3] И я приехал (йеррук).
[4] Успокойся (йеррук).
[5] Достаточно (йеррук).
[6] Интересно (йеррук).
[7] Паскуда (йеррук).
2.
2.
Собор господствовал над застройкой города. В нем помимо служений устраивались диспуты, проходили городские собрания. Фасад представлял собой вычурное нагромождение архитектурных элементов и арок. Богатые резные вимперги, фиалы и статуи перед колоннами порталов поражали воображение. Замысловатые рельефы на цоколях, тимпанах и капителях изображали цельные сюжеты из Священного Писания.Аллегорические образы и персоналии, одухотворенные, светлые и благородные, не могли не вызывать восхищения.
Внутри сразу бросались в глаза широкие стрельчатые окна с живописными витражами, словно оплетенные вверху извивающейся в сложном орнаменте лепниной. Между ними красовались, приковывая к себе взгляд, изящные скульптуры святых.
Главный неф, узкий и длинный; три трансепта представляли собой подобие архиепископского святого столба. Высота свода была не такая, как в соборах, выстроенных в Кирдафе, но даже здесь пространство, подчеркнутое особенностями архитектуры и сиянием многоцветных витражей, оказывало неизгладимое эмоциональное воздействие на горожан. Но если бы хоть кто-то повнимательнее присмотрелся к страннику, то заметил бы в его глазах лишь презрительный холод.
Епископ Бонна Ортукский лично вышел встретить охотника на ведьм. Бонна был невысок и тучен, с бледными колючими глазами. Одежды его, расшитые золотыми и серебряными нитями, говорили о том, что он любит хорошо выглядеть и привык к роскоши. С плеч святителя спускался расшитый омофор. У правого бедра висела палица с оконечностью в форме ромба, а на ее рукоятке сверкал большой рубин. На груди поверх саккоса, рядом с тяжелым золотым столбиком, расцвеченным огненными опалами и гранатами, висел образ Небесной Девы. Голову покрывала митра с образками.
Волдорт пропустил Кйорта вперед. Тот, подойдя ближе, бросил свою пленницу к ногам епископа и низко поклонился ему.
— С Божьей милостью, — произнес охотник на ведьм и протянул епископу письмо, — мое имя Кйорт Ларт. Я пришел сюда для службы и во имя правды, о чем свидетельствуют переданные рекомендации.
Епископ, лишь мельком взглянув в грамоту, вернул ее и сказал:
— Наслышан о тебе, Кйорт Ларт. Хоть ты и не изловил так много ведьм, сын мой, как иные, но прослыл справедливым и проницательным охотником, умеющим с одного взгляда отделить ведьмино отребье от рода людского. Однако, — продолжил он, — тяжкое обвинение, выдвинутое этой девушке, которую я не раз видел в городе и даже на богослужении, требует разбирательства и надлежащего суда. Господь не одобряет поспешности в таких серьезных делах. Их негоже вести торопливо.
Охотник, ни слова не говоря, направился к выходу, ощущая спиной удивленный и одновременно гневный взгляд епископа.
«Как ты заговорил теперь! — подумал он. — А сколько несчастных невинных ты сжег поспешно, не разобравшись, стараясь отыскать ведьму, которая истязает этот край! Только тебе ли тягаться с колдовством такой силы?»
Десятки глаз следили за ним с возрастающим любопытством. Кйорт зачерпнул деревянным кубком освященной воды из большой серебряной чаши у входа и вернулся.
— Нарцилла может зайти в церковь, но не обмакнуть пальцев, — заговорил он тихим, чуть хриплым голосом, не предвещавшим ничего доброго пленнице, которая извивалась на полу, пытаясь дотянуться до сковывающего ее кинжала. — Может зайти в церковь, но не произносить молитв. Может зайти в церковь, но не веровать, а смеяться над глупцами, которые видят только ее соблазнительные формы. И все считают ее истинной верующей, но истина — вот где…
С этими словами он неожиданно плеснул воду пленнице прямо в лицо. Она еще пыталась в последний момент увернуться, но это движение запоздало. Послышалось шипение, будто зашкворчало на раскаленной сковородке жирное мясо, и запахло фекалиями. Вопль боли вознесся под своды и вернулся оглушающим эхом. Нарцилла извивалась и протирала руками глаза, словно это могло избавить ее от страданий. Не дав окружающим опомниться, Кйорт схватил свою жертву за волосы и показал ее лицо епископу. Тот вздрогнул и побледнел, как если бы увидел самого Нечистого.