Моим партнером по этой работе была Норма Хоталинг. Она не понаслышке была знакома с проблемами, которые мы решали. В детстве она подвергалась жестокому обращению и в конце концов стала бездомной и пристрастилась к героину. Ее арестовывали за проституцию более 30 раз. Но ее история была одной из немногих историй со счастливым концом. Норма выбралась с самого дна. Она окончила колледж и получила степень в области медицинского образования. Сразу по окончании колледжа она применила свои знания, создав программу, которая сегодня широко используется. Целью этой программы было спасение женщин от проституции. Более подходящего человека для совместной работы было найти трудно, и я восхищаюсь ею, потому что у нее хватило смелости рассказать свою историю и использовать ее на благо множества других людей.
Одним из наших приоритетов было создание безопасного места для молодых людей, вовлеченных в проституцию, где они могли бы получить любовь, поддержку и лечение. По многолетнему опыту я знала, что жертвам, которым мы пытались помочь, обычно некуда было идти. В большинстве случаев родителей у них не было. Многие сбежали из приемных семей. Люди часто задавались вопросом, почему эксплуатируемые дети, подобранные полицией, впоследствии сразу же возвращаются к сутенерам или пожилым проституткам, которые «заботятся о них». Мне это не казалось таким уж странным – куда еще могли обратиться эти дети?
Наша группа предложила создать безопасный дом для молодых людей, подвергавшихся сексуальной эксплуатации, – убежище, в котором бы проводились лечение наркомании и восстановление психического здоровья. Здесь должно было происходить обеспечение молодых людей ресурсами, необходимыми для возвращения в школу. Здесь предпринимался комплекс мер по охране безопасности и здоровья уязвимых молодых людей и удержанию их на правильном пути. Мы выступали за финансирование такого надежного места, где сохранялась бы анонимность обратившихся, а также за проведение кампании по просвещению населения. Мы развесили плакаты в автобусах и общественных туалетах, где молодые люди из группы риска могли бы получить необходимую информацию, избегая вмешательства сутенеров.
Мы также считали важным закрыть сеть борделей, маскирующихся под массажные салоны, где сексуальной эксплуатации подвергается множество людей. Мы попросили Наблюдательный совет поставить правоохранительным органам приоритетную задачу расследования таких случаев.
К счастью, Наблюдательный совет принял к сведению наши рекомендации и выделил финансирование. За первые два года нам удалось спасти десятки беглецов. Правоохранительные органы тем временем закрыли почти три десятка борделей в городе.
Эта работа много значила для меня, вдохновляла и доказывала, что я могу заниматься серьезной политической деятельностью, не будучи законодателем. Она также укрепила мою уверенность в том, что когда я вижу проблемы, то способна продумать их решение. Все те случаи, когда мама настойчиво спрашивала: «Ну и что ты сделала?» – внезапно обрели гораздо больше смысла. Я поняла, что мне не нужно ждать, пока кто-то другой возьмет на себя инициативу; я могла начать все делать сама.
Думаю, именно осознание этого заставило меня задуматься о выборной должности. Из всех проблем, которые я наблюдала, незамедлительного вмешательства требовала именно ситуация в окружной прокуратуре. В то время как мы добивались больших успехов в городской прокуратуре, офис окружного прокурора саморазрушался. Талантливые профессиональные прокуроры видели, что их усилия недооцениваются, и чувствовали себя загнанными в тупик в той жизненно важной работе, которой они посвятили свою жизнь. Тем временем жестокие преступники разгуливали на свободе. И я знала это. Мы все знали это. Однако вдруг оказалось, что это не просто важный вопрос, который нужно решить. Это был важный вопрос, который могла решить я.
Я хотела поддержать окружную прокуратуру, усилить ее влияние, вернуть уважение к ней. Но для того, чтобы управлять ею, я должна была баллотироваться на должность. Политическая кампания – это грандиозное мероприятие, и очевидно, что мне не так-то легко было взяться за это. Я обратилась к своим друзьям, семье, коллегам, наставникам. У нас возникли долгие, оживленные споры (как будто я опять защищала дипломную работу). Мы снова и снова взвешивали все «за» и «против».
Люди, как правило, поддерживали эту идею, но они также беспокоились за меня. Мой потенциальный противник и бывший босс уже стал притчей во языцех. Однако он имел репутацию бойца: его даже прозвали Кей-Оу[28], отдавая дань уважения многим нокаутам, которыми заканчивались в юности его поединки с противниками на ринге. Кампания была бы не только «травмоопасной», но и дорогостоящей, а у меня не было опыта сбора средств.