Мюррей может, конечно, умереть. Но так как некронное существо выпадает из времени, может быть, полковник излечится. Некоторые яды в больших дозах могут быть и лекарством. Возможно, долгая каталепсия вне времени вылечит Мюррея. Я думаю, что люди Города предвидели такой поворот событий. Ты засыпаешь, Кортленд?
Я засыпал. Мягкий монотонный звук, издаваемый вращающимся деревом, действовал на меня гипнотически. Но тогда этого я не понимал. Внезапно я захотел встать и уйти. Но тут же понял, что решение уже принято за меня.
Нервы мои напряглись. Я вовсе не хотел пускаться в это сумасшедшее предприятие. Самоубийца нередко отказывается от своего намерения в последний момент. Я напряг все свои силы и с трудом сдвинулся со своего места на четверть дюйма. И тут же услышал голос Де Калба:
— Нет, нет. Матрица пространства уже сформировалась.
Голова моя звенела. Серый свет, как паутина, слепил мои глаза.
И сквозь него где-то вдали во времени и в пространстве я увидел какое-то движение. Это было…
Возможно, это были мы сами на другом конце замкнутого круга времени. Мы просыпались после своего путешествия длительностью в миллион лет. Но это двигались они. Я не двигался.
Я был запечатан во времени и в пространстве. Я чувствовал, что мое сознание угасает, как пламя свечи, как угасающий фонтан. Оно уходило от меня все дальше и дальше. Я погружался в небытие.
И следующее, что я должен увидеть, подумал я откуда-то издалека, будет Лицо Эа, смотрящее в кроваво-красные сумерки конца мира. Затем пламя окончательно угасло, фонтан иссяк, и с тихим шепотом последние струи утекли куда-то в глубины моего мозга.
— И теперь нам нужно ждать, — где то в бесконечной дали прозвучал голос Де Калба. — Теперь нам нужно ждать — миллион лет.
9. Странное пробуждение
Волны с тихим шепотом накатывали на таинственный берег. Должно быть, подумал я, это во сне.
Сон?
Я не мог ничего вспомнить. Этот шепот был словами, но смысл их скользил по поверхности моего мозга, не оставляя ничего после себя. Зрение? Я не видел ничего. Где-то вдали угадывалось какое-то шевеление, но оно для меня не имело никакого смысла. Ощущение? Разве что тепло и ничего больше. Только голос — очень тихий — может быть даже музыкальный инструмент.
Но слова были на английском языке.
Но разве что-нибудь могло удивить меня сейчас? Нет, я был совершенно пассивен. Ощущения приходили и уходили обратно во тьму, окружавшую меня, оставаясь за стеной моих чувств. Какой мир? Какое время? Что за люди? Пока для меня это все не имело смысла.
— …ждать здесь так долго, — сказал чей-то печальный голос, такой нежный и мягкий, что у меня напряглись голосовые связки, как будто я хотел ответить ей. Затем голос изменился. Он стал умолять — я, даже находясь в ступоре, понимал, что ни один человек не смог бы отказать обладательнице такого голоса в том, о чем она просила.
— Значит, теперь я могу идти, Лорд? О, пожалуйста, позволь мне уйти! — английский язык был очень странным — с одной стороны, архаическим, а, с другой стороны, более сложным, чем язык моего времени. — Отдых в течение часа в Лебедином Саду, — продолжал молящий голос, — и я снова приду в себя. — Послышался вздох, мелодичный, почти музыкальный.
— Мои волосы — взгляни на них, Лорд! Они совсем потускнели! Никакого блеска! Только один час в Лебедином саду — и я снова смогу служить тебе! Можно мне идти, Лорд? Можно мне идти?
Никто не смог бы отказать ей. Я, зачарованный музыкой этого голоса, лежал. И тут, как будто мне плеснули холодной водой в лицо — я услышал грубый мужской голос.
— Придержи язык, придержи язык. И не пытайся задобрить меня, называя Лордом.
— Но уже столько времени прошло, я умру, я знаю, что умру! Ты не можешь быть таким жестоким. Я все равно буду называть тебя Лордом. А почему нет? Ты теперь мой Лорд. Ведь в твоих руках находится моя жизнь или… — вздох ее мог разорвать любое сердце.
— Мои бедные волосы, — сказала она. — Звезды совсем покинули их. О, какая я стала страшная! Что будет, если он сейчас проснется и увидит меня такой? Лорд, позволь мне провести один час в Лебедином Саду и…
— Успокойся. Я хочу подумать.
Наступила тишина. Затем сладостный голос что-то пробормотал на незнакомом мне языке. Мужчина сказал:
— Ты же знаешь правила.
— Да, Лорд. Прости.
— Хватит дерзостей. Слушай меня. Когда этот человек проснется, приведи его…
— В Лебединый Сад? О, Лорд Пайтнер! Я буду любить тебя вечно!
— Это не обязательно, — сказал хриплый голос. — Только приведи его туда, куда надо. Ты поняла?