Это оказалась большая комната, в углу которой стоял передатчик вещества. На стенах были смонтированы панели с органами управления, чрезвычайно сложными, насколько я могу судить. На стеклянном возвышении в комнате находился прозрачный ящик. Он был небольшой и мог уместиться в моей ладони. Его освещали два ярких луча света, исходящие из двух цилиндров, установленных на стеклянном возвышении по бокам ящика.
Внутри ящика я увидел кусок чего-то, похожего на золотистый мрамор.
— Я же знаю, что это, — сказал я, — эта штука может исполнить три моих желания.
— Юмор — это защитная реакция организма на страх, — бесстрастно произнес Белем. — Но именно поэтому я избрал сложный и опасный путь сюда, проникнув в твой мозг. Все люди этого времени с подозрением относятся к механдроидам, и ни один из них не был так далеко.
Ты единственный, с кем я мог рассчитывать проникнуть в подземелье. Я полагаю, что в этом стеклянном ящике находится именно то оружие, против которого у нас нет защиты. Пока оно находится в поле, оно безвредно. Но если поле отключить, кристалл проявит активность.
— Что это?
— Это сгусток энергии. Сейчас он заряжен положительно. Когда он активизируется, он зарядится отрицательно. Тогда он создаст вокруг себя поле диаметром в одну милю. В этом поле не может работать ни один передатчик вещества.
— Но это не так уж и опасно. Ведь не так трудно пройти милю пешком до ближайшего передатчика.
— Это так. Но предположим, люди захотят напасть на нашу лабораторию. Ты ее видел. Они быстро поставят ящик, пока он не активизировался, в передатчик, настроенный на нашу планету. Одно мгновение — и он у нас. Он парализует все наши энергетические установки, и мы окажемся беззащитными.
— Надолго?
— Не знаю. Но на продолжительное время. Когда ящик активизируется, его нельзя сдвинуть с места и отнести на большое расстояние, на котором его поле не действует. Однако сейчас ящик можно переносить. Можешь ты коснуться его?
Я протянул руку, но что-то остановило ее в футе от ящика. Рука моя не смогла проникнуть сквозь невидимый барьер.
— Я так и думал, — сказал Белем. — Попробуй нажать кнопку на возвышении.
Я нажал и снова протянул руку к ящику. На этот раз я коснулся его. Защитное поле исчезло. Ящик был совсем не тяжелый. Я легко смог поднять его.
— Хорошо, — сказал я. — Но причем здесь я? Почему я должен тебе помогать?
— Если ты не будешь мне помогать, Пайтнер убьет тебя, — терпеливо сказал Белем. — Если он сам не сделает этого, то тебя убьют другие, как только узнают, что ты носитель некронного убийцы. Мне кажется, что я знаю, в чем дело. Если ты мне поможешь, я уверен, что смогу разрешить и твою проблему.
Я буду защищать тебя, и для этого у меня две причины. Во-первых, я не могу покинуть твой мозг, пока мы с тобой не установим вновь физический контакт. Если ты будешь убит раньше этого, я тоже погибну. После завершения нашего дела мы с тобой снова вернемся в мир, где нахожусь теперь я и где мы впервые увиделись с тобой. А вторая причина…
Внезапное, резкое сокращение всех моих мышц заставило согнуться меня пополам. Я стал падать вперед, увидел как пол быстро приближается ко мне — и я почувствовал, как мышцы мои снова расслабились, и только это смогло удержать меня от удара. Я был так поражен, что не обратил внимания на зеленый луч с извивающимися щупальцами, который плавал в воздухе на том месте, откуда я только что упал. Но Белем произнес:
— Парализующее излучение.
То, что произошло дальше, заняло ничтожно мало времени.
Когда я вновь почувствовал под собой ноги, я обернулся и увидел, как дверная панель бесшумно раскрывается. В отверстии появился человек с поднятым оружием. Это был Пайтнер. Его зеленые глаза сверкали, рот был открыт в гримасе негодования. Оружие его представляло подобие рапиры, но на конце ее было установлено сопло. Резиновый край сопла, похожий на губы, мерно сжимался и разжимался, как бы дыша.
Белем ощутил присутствие Пайтнера раньше, чем я. Это он заставил меня броситься в сторону раньше, чем Пайтнер выстрелил — и он промахнулся.
У меня не было никакого оружия, а Пайтнер снова поднял свою рапиру. Я не имел понятия, что же мне делать.
— Что мне делать? — в отчаянии воззвал я к Белему.
— Не знаю. Успокойся. Я подумаю, — это все, что мог предложить Белем.