Цирцея стояла рядом со мной. Я надел руно. В воздухе перед нами появилось сверкающее кольцо, а потом я увидел сияние, которое постепенно стало обретать форму лица.
Неуверенно я начал колдовать над руном. Я знал, как это делается, но не был уверен в результате. От страха меня подташнивало. Ужасное пылающее лицо приближалось, и, казалось, все мое тело съежилось под взглядом Бога Солнца.
Я механически исполнил все необходимые действия. Но перед моими глазами плыли круги; я чувствовал, как постепенно гаснет мое сознание. Потом через разрывы в облаках я разглядел корабль, стоящий на якоре в бухте (единственное, что я по-настоящему любил), — «Арго»… мой несравненный корабль.
«Арго»! Когда я увидел корабль, то неожиданно понял, что ничем не Обязан ни Гекате, ни Цирцее, ни всем остальным правителям Олимпа. Тогда что же я делаю здесь? Почему дрожу от ужаса перед предстоящей битвой Гекаты и Аполлона? Ведь «Арго» ждет меня!
Сбросив руно, я повернулся и побежал. За моей спиной, на холме засверкали лучи, но я не обратил на них никакого внимания. Я остановился на миг лишь тогда, когда услышал голос богини:
— Трус! Беги, спасай свою жизнь! Но бегство не спасет тебя: живой ты или мертвый — клятва связала тебя. Однажды ты вернешься! Ты придешь на мой зов! Ты не сможешь нарушить клятву. А Цирцея будет ждать тебя! И я буду ждать! Ступай, Язон… Иди навстречу своей гибели. А ведь я могла бы спасти тебя. Иди к кораблю, пусть он убьет тебя! Иди и умри!
Я бежал! Быть может, Геката еще раз обращалась ко мне, но я ее больше не слышал. Больше никого я не слышал. Звуки битвы заставили мое сердце сжаться. А Аполлон смеялся, когда глядел мне вслед…
Волны памяти расступились. Сияющие лучи окутали меня. Тревожный шепот заставил мое сердце затрепетать. Голос, хорошо известный мне, звал меня. Вначале я не обратил на него внимания, ускользая от туманных, дрожащих теней.
Свет Аполлона не был рожден ярким солнцем. Он казался холодным, чистым и прозрачным, как вода в безжизненном горном озере.
Постепенно туман начал рассеиваться. Сквозь него я увидел изогнутые козлиные рога и желтые глаза.
— Язон! Язон!
Но я был слишком озабочен, чтобы ответить фавну, и погрузился в сияющую бездну глаз Аполлона.
«Язон! Язон!» — звал меня Панург, но я по-прежнему не отвечал.
Что я мог ответить после его предательства?
— Язон! Проснись! Язон!
Странная речь! Ничего не значащая. Может, эти слова кому-то о чем-то и говорили, например, Джею Сиварду?
Но Сивард — не Язон. Не суеверный герой Язон, нарушавший клятву за клятвой. Пока Сивард предал только Цирцею.
Издалека до меня донесся собственный голос, зовущий Панурга:
— Помоги мне, Панург!
— Я не могу! — донесся до меня тихий голос фавна. — Ты должен подойти ко мне.
Свет Аполлона ослепил меня, но я мог двигаться… я должен был двигаться. Глубоко вздохнув, я отогнал кошмары и снова был готов бороться не на жизнь, а на смерть. Я чувствовал, что могу идти… бежать. Руками я ощупал свое лицо, пытаясь убедиться, что не сплю.
— Толкни дверь, — звал голос Панурга сквозь туман. — Толкни сильнее, Язон! Ты возле двери! Открой ее! Скорее!
Сначала мне показалось, что его слова обман. Вытянув руки, я не мог ничего нащупать, а потом волосатые руки коснулись моих запястий, сжали их, потянули вперед. Зрение вернулось ко мне. Мы находились в звездообразной комнате, где некогда я оставил Опихона и Хронтиса. В воздухе стоял необычный запах, острый, удушающий, — запах крови.
Но я не обратил на это внимания и, заглянув в лицо Панурга, увидел, что он испуган.
От усилий держать себя в руках на его получеловеческом лице выступила испарина. Затаив дыхание, не двигаясь, я ждал вопросов. Я попытался рассмотреть дверь, через которую вошел сюда, но двери не оказалось.
— Хорошо, — наконец произнес я. — Что случилось?
— Ничего особенного, — ответил фавн. Глубоко вздохнув, он поднес руку к черным завиткам волос на своем затылке. — Я знал, как опасен взгляд Аполлона, но не мог ничего сделать, пока не ушли жрецы. Как только они ушли, отправился сюда, чтобы помочь тебе.
— Но почему?
Вместо ответа он повернулся и заглянул мне в глаза.
— Ты изменился, — медленно сказал он. — Что произошло? Ты — Язон?!