Выбрать главу
His clients turned pale, stuttered - and paid. Клиенты бледнели, заикались - но платили. His imperial personality carried him to victory in any encounter with a client's thrift; behind him stood the stern, unspoken, overwhelming assertion that he was an Artist. Его внушительная внешность неизменно выводила его в победители в любых схватках с кошельком клиента. За его спиной стояло всеобщее неколебимое и всемогущее убеждение, что он - Художник с большой буквы. His prestige was enormous. Престиж его был огромен. He came from a family listed in the Social Register. Он родился в семье, занесённой в "Светский альманах". In his middle years he had married a young lady whose family had not made the Social Register, but made piles of money instead, in a chewing-gum empire left to an only daughter. В достаточно зрелом возрасте он женился на молодой даме, семья которой хоть и не доросла до "Светского альманаха", зато имела кучу денег и оставила единственной наследнице целую империю жевательной резинки. Ralston Holcombe was now sixty-five, to which he added a few years, for the sake of his friends' compliments on his wonderful physique; Mrs. Ralston Holcombe was forty-two, from which she deducted considerably. Ныне Ралстону Холкомбу было шестьдесят пять, но он прибавлял себе ещё несколько лет, чтобы почаще выслушивать комплименты знакомых о том, как он великолепно сохранился. Миссис Ралстон Холкомб было сорок два года. Она, напротив, убавляла себе значительное количество лет.
Mrs. Ralston Holcombe maintained a salon that met informally every Sunday afternoon. Миссис Ралстон Холкомб держала светский салон, который собирался в неформальной обстановке каждое воскресенье.
"Everybody who is anybody in architecture drops in on us," she told her friends. "They'd better," she added. - К нам заглядывает каждый, кто хоть что-то представляет собой в архитектуре, - говорила она подругам и прибавляла: - Пусть только попробуют не заглянуть.
On a Sunday afternoon in March, Keating drove to the Holcombe mansion - a reproduction of a Florentine palazzo - dutifully, but a little reluctantly. В один воскресный мартовский день Китинг подъехал к особняку Холкомбов - копии некоего флорентийского палаццо - послушно, но несколько неохотно.
He had been a frequent guest at these celebrated gatherings and he was beginning to be bored, for he knew everybody he could expect to find there. На этих прославленных приёмах он был частым гостем, и они успели ему изрядно поднадоесть. Он знал всех, кого там можно встретить.
He felt, however, that he had to attend this time, because the occasion was to be in honor of the completion of one more capitol by Ralston Holcombe in some state or another. Однако он чувствовал, что на сей раз ему обязательно надо там быть, поскольку этот приём был приурочен к завершению строительства очередного капитолия, созданного гением Ралстона Холкомба в каком-то там штате.
A substantial crowd was lost in the marble ballroom of the Holcombes, scattered in forlorn islets through an expanse intended for court receptions. Визитёры, хоть и многочисленные, как-то терялись в мраморной бальной зале Холкомбов. Группы их становились совсем неприметными в необъятных пространствах, рассчитанных на прямо-таки королевские приёмы.
The guests stood about, self-consciously informal, working at being brilliant. Г ости стояли повсюду, изо всех сил стараясь держаться неофициально и чем-нибудь блеснуть.
Steps rang against the marble with the echoing sound of a crypt. Их шаги по мраморному полу отдавались гулким эхом, как в склепе.
The flames of tall candles clashed desolately with the gray of the light from the street; the light made the candles seem dimmer, the candles gave to the day outside a premonitory tinge of dusk. Пламя высоких свечей отчаянно диссонировало с серым светом, пробивающимся с улицы. От этого свечи казались тусклыми, а их пламя придавало дневному свету оттенок преждевременных сумерек.
A scale model of the new state capitol stood displayed on a pedestal in the middle of the room, ablaze with tiny electric bulbs. На пьедестале посреди зала, сияя крошечными электрическими лампочками, возвышался макет очередного капитолия.
Mrs. Ralston Holcombe presided over the tea table. Миссис Ралстон Холкомб председательствовала за чайным столом.
Each guest accepted a fragile cup of transparent porcelain, took two delicate sips and vanished in the direction of the bar. Каждый гость принимал от неё хрупкую чашечку костяного фарфора, раз-другой прихлёбывал самым деликатным образом и исчезал в направлении бара.
Two stately butlers went about collecting the abandoned cups. Двое статных дворецких ходили и собирали оставленные гостями чашечки.
Mrs. Ralston Holcombe, as an enthusiastic girl friend had described her, was "petite, but intellectual." Миссис Ралстон Холкомб была, по словам одной восторженной подруги, "миниатюрна, но интеллектуальна".
Her diminutive stature was her secret sorrow, but she had learned to find compensations.