| Обитатели здания Дэйна говорили, что не променяют его ни на какое другое. Им нравилось обилие света и воздуха, чёткая логичность планировки холлов и кабинетов. |
| But the tenants of the Dana Building were not numerous; no prominent man wished his business to be located in a building that looked "like a warehouse." |
Но и обитателей было немного - ни один уважающий себя бизнесмен не желал размещать свою фирму в доме, "похожем на какой-то склад". |
| The Dana Building had been designed by Henry Cameron. |
Архитектором здания Дэйна был Генри Камерон. |
| In the eighteen-eighties, the architects of New York fought one another for second place in their profession. |
В восьмидесятые годы прошлого века нью-йоркские архитекторы ожесточённо бились за право занять второе место в своей профессии. |
| No one aspired to the first. The first was held by Henry Cameron. |
На первое никто даже не претендовал: на первом месте был Генри Камерон. |
| Henry Cameron was hard to get in those days. |
В те годы заполучить Г енри Камерона было очень нелегко. |
| He had a waiting list two years in advance; he designed personally every structure that left his office. |
В очередь к нему записывались на два года вперёд. Он лично проектировал каждое здание, выходившее из его мастерской. |
| He chose what he wished to build. |
Он сам выбирал, что строить. |
| When he built, a client kept his mouth shut. |
Когда он строил, клиент помалкивал. |
| He demanded of all people the one thing he had never granted anybody: obedience. |
От всех он требовал только одного -неукоснительного послушания, хотя сам в жизни никого не слушался. |
| He went through the years of his fame like a projectile flying to a goal no one could guess. |
Сквозь годы своей славы он промчался как снаряд, выпущенный в неведомую цель. |
| People called him crazy. |
Его называли ненормальным. |
| But they took what he gave them, whether they understood it or not, because it was a building "by Henry Cameron." |
Но при этом брали всё, что он давал, независимо от того, понимали что-нибудь или нет. Ведь дома созидал "сам Генри Камерон". |
| At first, his buildings were merely a little different, not enough to frighten anyone. |
Поначалу его здания лишь незначительно отличались от прочих, не настолько, чтобы кого-то отпугнуть. |
| He made startling experiments, once in a while, but people expected it and one did not argue with Henry Cameron. |
Изредка он проводил эксперименты, удивлявшие всех, но от него этого ждали, и с Г енри Камероном никто не спорил. |
| Something was growing in him with each new building, struggling, taking shape, rising dangerously to an explosion. |
С каждым новым зданием в архитекторе что-то вызревало, наливалось, оформлялось, накапливая критическую массу для взрыва. |
| The explosion came with the birth of the skyscraper. |
Взрыв произошёл с появлением небоскрёба. |
| When structures began to rise not in tier on ponderous tier of masonry, but as arrows of steel shooting upward without weight or limit, Henry Cameron was among the first to understand this new miracle and to give it form. |
Когда дома устремились ввысь не громоздкими каменными этажами, а невесомыми стальными стрелами, Г енри Камерон одним из первых понял это новое чудо и начал придавать ему форму. |
| He was among the first and the few who accepted the truth that a tall building must look tall. |
Одним из первых и немногих он осознал истину, что высокий дом должен и выглядеть высоким. |
| While architects cursed, wondering how to make a twenty-story building look like an old brick mansion, while they used every horizontal device available in order to cheat it of its height, shrink it down to tradition, hide the shame of its steel, make it small, safe and ancient - Henry Cameron designed skyscrapers in straight, vertical lines, flaunting their steel and height. |
Когда архитекторы, проклиная всё на свете, изо всех сил старались, чтобы двадцатиэтажный дом выглядел как старинный кирпичный особняк, когда использовали любую из имеющихся горизонтальных конструкций, лишь бы дом казался пониже, поближе к традиции, лишь бы замаскировать позорный стальной каркас, выставить своё творение маленьким, привычным, старинным, Генри Камерон возводил небоскрёбы прямыми вертикальными линиями, щеголявшими сталью и высотой. |
| While architects drew friezes and pediments, Henry Cameron decided that the skyscraper must not copy the Greeks. |
Пока архитекторы вырисовывали фризы и фронтоны, Г енри Камерон решил, что небоскрёбу не пристало копировать Древнюю Грецию. |
| Henry Cameron decided that no building must copy any other. |
Генри Камерон решил, что ни одно здание не должно быть похоже на другое. |
| He was thirty-nine years old then, short, stocky, unkempt; he worked like a dog, missed his sleep and meals, drank seldom but then brutally, called his clients unprintable names, laughed at hatred and fanned it deliberately, behaved like a feudal lord and a longshoreman, and lived in a passionate tension that stung men in any room he entered, a fire neither they nor he could endure much longer. |
Тогда ему, крепкому неопрятному коротышке, было тридцать девять лет. Он работал как проклятый, недосыпал, недоедал, пил редко, но до озверения, называл своих клиентов непечатными словами, смеялся над ненавидевшими его и сознательно раздувал эту ненависть, вёл себя как помещик-феодал, как портовый грузчик и жил в страшном напряжении, которое передавалось всем оказавшимся с ним в одной комнате. Этот огонь ни он, ни другие не могли переносить слишком долго.
|