Выбрать главу

Ярость, омерзение, переживания, тревога, все разом схлынуло. Покой. Судьба людей доверившихся мне и остального человечества. Друзья, враги, благодетели и маньяки… Да пускай они все сами варятся в своем дерьме. А вокруг меня покой.

Нет шума боя, криков, стонов, только ветерок, и бездонное звездное небо. А ведь до этого я не замечал насколько оно красивое в этом месте.

Небо было повсюду, заполняло все мое сознание. Хотел бы я, подобно заправскому поэту, сказать что мое сердце стала наполнять щемящая тоска. Отличный вышел бы каламбур, учитывая что сердце мне и правда щемит пуля. Но в данной ситуации, чувство юмора было бы уже перебором.

Время вокруг меня почти остановилось. Все вокруг медленно движется, будто весь мир заполнил тягучий кисель.

Все ресурсы моего тела сейчас уходят на исправление ущерба. Больше я сегодня не повоюю.

Мне тяжело было даже моргать.

Мою голову стали заполнять мысли, от которых я так упорно старался убежать раньше.

Я стал вспоминать прошлое. Каким я был до гаджета. Родителей, когда они были живы.

Наверное вот так и выглядит пролетающая перед глазами жизнь.

Я знаю что меня непросто убить, и на каком-то этапе я даже стал чувствовать себя неуязвимым. И именно в такие моменты можно оценить насколько это круто, когда в жизни есть повод для таких предположений.

Мне слишком нравится жить. Надоели все эти коллапсы, чувство долга, подковерные игры, демонстрации силы, — как же я хочу покоя. Простого покоя, чтобы от меня ничего не зависело и никто ничего от меня не ждал.

Уйти куда-нибудь в горы, или уплыть на необитаемый остров.

Я просто хочу жить. Не хочу поощрять добро или искоренять зло. Конечно это не справедливо когда ради чьих-то чужих целей страдают непричастные. И если бы я мог я бы с радостью этому помешал. Но вся эта суета будет всегда. На смену мертвым всегда придут живые.

Можно сколько угодно ратовать за добро, но без настоящего первобытного зла, люди не смогут понять что такое добро. И чем глубже в мире укореняется зло, тем больше в нем места освобождается для добра.

Да к черту. Леха, Алан, и кто еще там среди их фанатов. Не правы они. Завоеванный мир это извращение. Это не мир, а сублимация. Должен быть другой более человечный путь. И я положу всю свою жизнь но докажу им что они заблуждаются. Нельзя вершить судьбы людей основываясь только на холодном расчете. Без человечности, мы превратим мир в механизм.

И почему это понимание приходит только тогда, когда вероятность умереть оказывается такой явной. Я как труп валяюсь посреди пустыни. Из раны на моей шее вытекает жизнь.

Вот и на лирику потянуло.

Я стиснул зубы, едва не зарычав от вновь нахлынувшей злобы.

В небе сверкнула искорка. Яркая, стремительная, радостная.

Искорка росла превращаясь во что-то более крупное, металлическое. Она все росла пока не стала снарядом, летящим прямо в меня.

Нет! Я нахрен выживу!

Превозмогая тяжесть тела, я дернулся, попытался отпрыгнуть, отскочить.

Слишком медленно, снаряд разорвался в метре от меня. Боль была неимоверной, даже несмотря на то что я мог ее притуплять.

Я почувствовал как моя правая рука..

Я не чувствовал руку, только раздирающую боль в плече.

Я не хотел смотреть что стало с моей правой стороной.

Похоже не скоро я приду в себя.

Упершись левой рукой в землю, я попытался подняться.

В трёх метрах от меня стоял человек в броне. Я слишком поздно его заметил. Да и что бы я успел сделать?

Дуло его пулемета смотрело мне прямо в лицо.

Спусковой крючок был зажат.

Время, на короткий миг, стало течь с удвоенной скоростью.

На этот раз тьма окутавшая меня имела особый характер…

Эпилог. Точки над i, или новые вопросы?

— Проснись. — откуда-то издалека далекий и до боли знакомы голос. Почти родной.

***

Жалобный всхлип? Или мне показалось.

***

— Очнись. — с прошлого призыва казалось прошла целая вечность.

— Ну пожалуйста. — в голосе давно нет надежды. Я чувствую как нежная рука гладит мою ладонь.

Меня будто навещают, как лежачего больного. Только мое тело из человеческого, давно превратилось в алтарь какого-то языческого божества. Меня всегда о чем-то просят, но я все не отвечаю.

— Он открыл глаза. — Жалобные просьбы превратились в радостный крик. — Ты меня слышишь? Сергей Ковалев?! Ты Сергей? Кивни или… моргни. Да сделай хоть что нибудь!