Значит, Гейб лишь притворялся, что не узнал меня, а сам, вернувшись домой, перечитал мое прощальное письмо. Надо же, хранит его столько лет и даже в суматохе переезда помнит, где оно лежит.
Гейб снова пошевелился и открыл глаза. Минуту он непонимающе смотрел на Николь, но потом в его глазах что-то промелькнуло, и он чуть слышно спросил:
— Это ты?
2
— Да, это я, Гейб, — печально подтвердила Николь.
— Я не узнал тебя сегодня, — тихо сказал он. — Ты так неожиданно вышла из пелены снега и столь же внезапно исчезла, что могла быть сном. Я молился, чтобы это был только сон.
— Но ворота на всякий случай запер? — улыбнулась она.
Гейбриел сел, плеснул в стакан виски из хрустального графина, стоящего на низком столике возле дивана, и залпом проглотил коричневатую жидкость.
— Ты много пьешь? — неодобрительно спросила Николь.
— То, что я делаю, никого не касается, — проворчал он.
— Когда-то ты на дух не выносил спиртное.
Гейб пожал плечами и устало заметил:
— Тебе не следовало приходить. Лучше оставить все как есть.
— Пойми, я должна была прийти. Хочу узнать, что повлияло на твое решение оставить меня. Сегодня я с трудом узнала тебя. Ты очень изменился.
— Да уж, в последний раз, когда ты меня видела, я не был похож на старую клячу, — мрачно усмехнулся Гейб.
— Ты отправился предупредить родителей о нашей помолвке. Мы попрощались…
Николь замолчала, вспомнив прощальные поцелуи, от которых перехватывало дыхание, пылкие клятвы в вечной любви. Посмотрев на собеседника, девушка по его глазам поняла, что и он сейчас мысленно перенесся на восемь лет назад.
Гейбриел поспешно отвел взгляд и грубо сказал:
— Да, попрощались на пару дней, а оказалось — на восемь лет. Ну и что? Все в руках Господа, людям не дано знать наперед, что с ними случится.
— Почему ты так легко отрекся от меня? — Она пристально смотрела на Гейба.
— Дело давнее, что теперь об этом говорить. — Он пожал плечами. — Мы оба уже совсем другие. И сегодня даже не сразу узнали друг друга.
— Это из-за снега, — возразила Николь и, не дождавшись никакой реакции собеседника, сердито добавила: — Я не позволю просто так сбросить меня со счетов. Есть кое-какие вопросы, на которые тебе придется ответить.
— Думаю, что ты и так многое поняла, — буркнул он.
— Может быть. Но я хотела бы знать, когда это произошло. — Николь указала на палку.
— Восемь лет назад минус одна неделя, — неохотно признался припертый к стенке Гейб.
— Что случилось? Я должна знать.
— В двух милях от дома родителей… — Каждое слово давалось ему с трудом. — Я думал о тебе, о нас, о том, как ты целовала меня. Дорога была обледенелой, на повороте машина пошла юзом, а я не смог вовремя вырваться из сладких воспоминаний… Короче, очнулся лишь в больнице, семь дней находился между жизнью и смертью.
— О Боже! — ужаснулась Николь.
— Позже я узнал, что меня три часа вырезали из машины, а врачи собрали мое тело буквально по частям.
— Но почему ты не послал за мной?! — вскричала она с отчаянием.
— Я неделю не приходил в сознание, — бесстрастно напомнил Гейб. — Не понимал, где я, не узнавал близких. Когда же, в конце концов очнулся, то понял, что ноги парализованы. Врачи считали, что остаток жизни я буду прикован к инвалидной коляске. Когда я звонил тебе, то был похож на мумию, не забинтованными оказались только глаза и рот. Так что твой номер по моей просьбе набирала медсестра, она же держала трубку, пока мы разговаривали.
Господи, как же я была несправедлива к нему, со стыдом подумала Николь. Ее глаза наполнились слезами, жемчужные капельки стремительно покатились по щекам. Она попыталась незаметно их вытереть, но сделала это недостаточно быстро.
— Почему ты плачешь? — раздраженно спросил Гейбриел. — Ты должна понять, что я поступил великодушно. Поверь, абсолютно беспомощное, распластанное на больничной койке тело — зрелище не из приятных. И характер у меня стал гнусным. Даже видавшие виды медсестры не выдерживали.
— Но ты же не остался парализованным.
— Да. Сколько операций пришлось перенести, и не перечислить. Но я все вытерпел и уже два года обхожусь без коляски.
Николь нервно ломала пальцы, размышляя о борьбе Гейба с болезнью один на один. Она могла бы быть рядом, но любимый мужчина вычеркнул ее из своей жизни при первой же кризисной ситуации.