Источник
1. Псевдоантичный диалог
- Готическая литература, литература романтиков - зачастую прямой, наглый обман, - заметил мне Давид, журналист, с которым меня несколько минут назад познакомил в центре Иерусалима, на улице Бен Йегуда, один мой давний знакомый, Ян. И вот сразу спор о прозе, в которой я ничего не понимаю.
- Но почему текст не должен развлекать? Банальную рутинную реальность каждый может и даже вынужден сам наблюдать без посторонней помощи. И разве всякие художественные выдумки, беспочвенные повествования - не растянутые анекдоты? Писатель - не хронист, а сочинитель, - парировал я.
- Браво! Оригинальная позиция. Стирается всякая грань между любым высоким, философским нарративом с одной стороны и бульварными романами с другой. Вопрос о пользе - это главное. А ложь вредна и постыдна.
- Я всегда был убежден, что граница между мирами пролегает не здесь. Впрочем, есть ли граница? Вы замечали, что небо касается земли. Оно всегда ее касалось. Небо здесь, с нами. А литераторы к нему продолжают стремиться, - ответил я, с трудом сдерживаясь от выпадов в адрес журналистики.
- Фи, какая напыщенная метафора.
- А ведь это правда. Поглядите же. Факт.
- Не в этом дело... Я считаю, время глупых баек проходит. Детство человечества закончилось. Люди превратились в серьезных маразматиков. Строгая и лаконичная дезинформация теснит напыщенные дурашливые художества.
- А что вы думаете о Данииле Андрееве?- внезапно Ян разбил наши бесплодные препирательства. - Такая знаковая фигура... Куда там Эрнсту Теодору Амадею Гофману...
- Беспочвенность и невозможность самого вероятного возмущала даже меня, - скривился я, подметив как передернуло Давида. От возмущения он, судя по всему, потерял дар речи.
- Вот, Давид, - продолжил Ян. - Кто в Израиле читает твою русскоязычную аналитику? Такие же аналитики, мне кажется. Почти все мои знакомые открывают газеты ради юмористических приложений, колонок.... Пожалуй, есть еще просто азартные люди. Политика в чем-то сродни футболу. Команды, болельщики, крики, эмоции. Возможность поорать, оправдание для оскорблений. Но, если система работает, в этом нет никакого смысла для самой политики как таковой. Задача каждого проголосовать за партию, которая отстаивает шкурные интересы данного конкретного избирателя. Все.
- Я не согласен! - побагровел Давид.
- Тихо, тихо, - поспешил Ян. - Я не спорю, Боже упаси. И не настаиваю. Пусть аналитика важна. Это так. Тебе она точно важна. Я о другом. Даниил Андреев указал множеству советских людей путь. Ведь так? А кого воспитывают газетные статьи?
- Жалкие совки, - презрительно выдавил Давид.
- Даниил Андреев описывает астральный мир, иными словами мир чувств, эмоций. Там действуют законы, отличающиеся от привычных нам на материальном уровне, - вырвалось у меня. Хотя еще минуту назад я о таком и не помышлял.
- Саша, я полностью согласен, - поддержал меня Ян. - Я хочу рассказать вам историю, услышанную от... одного человека. Я это не придумал. Память привередлива, но я постараюсь соблюсти точность. Мне трудно принять многие детали, многие факты, но основа звучит правдоподобно.
2. Рассказ Яна. Первая часть
Не хочу называть имя человека, с которым все это случилось... Маленький город, маленькая страна... Саша, прости, назову его в твою честь, хотя, конечно, имя у героя другое. Ты меня поддержал в беседе и заслужил...
Александр - странный тип... Впрочем, типично странный. Здесь таких много. Люди, внезапно оказавшиеся в непривычной и довольно брутальной среде. Он любит одиноко бродить по каким-то лесным тропам, но до сумасшествия боится змей... Как-то он забрел в Эйн Лаван. Вы, конечно, знаете такое место. Прямо под Иерусалимом. Можно легко и быстро выйти туда из иерусалимских районов Кирьят Йовель и Кирьят Менахем. Легко туда попасть из слившегося с городом поселения Ора. Практически часть нашего полиса... а уже лес, довольно дикое место, едва заметные руины деревни. Сегодня там все облагородили, сделали подобие заповедника, провели хорошую дорогу со стороны Кирьят Йовеля. Но еще совсем недавно место было диковатым, не все любят ходить пешком, а рисковать машиной, добираясь разбитой проселочной дорогой - это для ограниченного числа людей. Саша часто туда ходил, стоял, размышлял, рвал миндаль и возвращался домой. Суровый лес на горе, резко очерченная узкая долина внизу - рай для мечтателя.