— Галлюцинации, — сказал посетитель, застегивая рубашку. — Черная собака свирепого вида внезапно возникает в темном углу и бросается на меня или пытается это сделать. Пока я еще не доставлял ей удовольствия видеть меня убегающим — я не решаюсь на это из-за нездорового сердца, но боюсь, что однажды мне придется бежать и тогда, вероятно, я свалюсь мертвым.
Тавернер вопросительно посмотрел на меня, я кивнул о Если человек побежит слишком быстро или далеко, это вполне может случиться.
— Какой породы эта собака? — задал вопрос мой коллега.
— Неопределенной. Обычная равнинная собака, четыре ноги, хвост, размером с мастифа, но другого телосложения.
— Как она появляется?
— Трудно сказать. Не похоже, чтобы она следовала какой-то системе, но обычно она приходит с наступлением темноты. Если я оказываюсь на улице после захода солнца, то стоит мне оглянуться — и я вижу ее идущей следом, или если я сижу в комнате, когда день уже угасает, но лампу зажигать еще рано, я могу увидеть, как она притаилась за мебелью и выжидает удобного случая.
— Удобного случая для чего?
— Вцепиться мне в глотку.
— Почему она ни разу не захватила вас врасплох?
— Этого я сам не могу понять. Она, кажется, теряет массу возможностей для нападения, выжидая удобного момента для атаки до тех пор, пока я не осознаю ее присутствия.
— Что она делает потом?
— Как только я повернусь и увижу ее, она начинает приближаться ко мне! Если я выхожу, чтобы прогуляться, она ускоряет бег, чтобы догнать меня, а если я внутри помещения, начинает выслеживать меня среди мебели. Я уже говорил вам, что она может оказаться лишь плодом моего воображения, но, когда она наблюдает за мной, ее взгляд ужасен.
Пациент умолк и вытер со лба пот, выступивший у него во время рассказа.
Подобное преследование — не слишком приятная вещь для любого, кто одержим навязчивой идеей, но для человека с таким сердцем, как у нашего пациента, оно было особенно опасно.
— Что вы предпринимаете для защиты от этого создания?
— Я удерживаю ее, говоря: «Ты нереальная, ты знаешь это, ты только жуткий кошмар, и я не позволю тебе меня схватить».
— Хорошая защита, как и любая другая, — сказал Тавернер. — Но я обратил внимание, что вы разговариваете с ней, словно она реальна.
— Ей-богу, именно так! — задумчиво сказал наш посетитель. — Это что-то новое. Я никогда раньше так не думал. Я считал само собой разумеющимся, что тварь нереальна, только фантом в моем собственном мозгу, но с некоторых пор начало вкрадываться сомнение. Если представить, что она действительно существует? Что она обладает реальной силой, чтобы напасть на меня? Где-то в глубине души у меня появилось подозрение, что эта собака вовсе не так безопасна.
— Она определенно станет крайне опасной для вас, если вы потеряете самообладание и побежите от нее. Пока вы сохраняете хладнокровие, я не думаю, чтобы она могла вам чем-то повредить.
— Совершенно верно. Но есть предел, за которым самообладание можно потерять. Представим, что ночь за ночью, укладываясь спать, вы всякий раз просыпаетесь от мысли, что это создание находится в комнате, вы видите ее морду, высовывающуюся из-за занавески, вы собираетесь с духом, освобождаетесь от нее и успокаиваетесь. Затем, когда вас вновь одолевает сонливость и вы бросаете последний взгляд, чтобы убедиться, что все в порядке, вдруг появляется что-то темное между вами и угасающим отблеском огня. Вы не решаетесь заснуть и не можете продолжать бодрствовать. Вы можете прекрасно сознавать, что все это игра воображения, но подобные вещи, повторяясь из ночи в ночь, изнашивают вас.
— Это происходит регулярно каждую ночь?
— Почти. Ее привычки не совсем постоянны, так как, кроме того, что я вам рассказал, она всегда отсутствует по пятницам, и, если бы не это, я бы уже давно умер. Когда наступает пятница, я говорю ей: «Ну, тварь, настало время вашего звериного шабаша», и в восемь вечера отправляюсь спать и сплю двенадцать часов подряд.
— Если вы согласны отправиться в мою. лечебницу в Хиндхеде, мы, возможно, сумеем удалить это создание из вашей комнаты и обеспечить хороший ночной отдых, — сказал Тавернер. — Но что нам действительно хотелось бы знать, — он сделал почти незаметную паузу, — почему ваше воображение посещают собаки, а не, скажем, освященный веками образ алой змеи?
— Я тоже хотел бы знать, — ответил наш пациент. — Если бы это были змеи, я мог бы взять побольше воды и утопить их, но эта крадущаяся черная тварь… — он пожал плечами и последовал за слугой из комнаты.