– Да. Превосходные туфли из оленьей кожи с дорогими пряжками. Я видел их на фестивале. Фокс, боюсь это ноги миссис Бэрримор.
– Подумать только! – воскликнул инспектор. – Ну что ж, будем надеяться, что ботинки принадлежат майору, – с присущим ему простодушием добавил он.
3
В шкатулках дневника не оказалось.
– Вы добрались до задней стенки шифоньера? – допытывался Аллейн у Фокса.
– Еще нет. Уж очень он глубокий. В толщину стены, да еще часть заходит за прилавок в магазине. – Дайте-ка я попробую. Аллейн лег животом на пол и запустил в шифоньер свои длинные ручищи. Его пальцы коснулись чего-то твердого. Тетрадь!
– Я полагаю, она доставала ее при помощи зонтика, – проворчал он. – Здесь их две. Нет, даже три. Наконец-то!
Это были настоящие фолианты в кожаных переплетах, связанные вместе резинкой. Аллейн разложил их перед собой на столе и полистал страницы, густо исписанные мелким ажурным почерком покойной. И стал читать наугад:
…красивый уголок, причудливый и девственный. Конечно же, я его полюблю. Здесь чувствуется притяжение и земли, и моря. «Таверна» (!) очень оригинальная, напоминает о временах контрабандистов. Ее хозяин – джентльмен. Майор Б. Захожу вечерами выпить в бар, прислушиваюсь к чудесному рыбачьему говорку. Все оч. дружелюбны. Майор Б. заглядывается на меня. Его жена – особа эксцентричная. Пока еще не до конца ее поняла. Боюсь, она типичная пожирательница мужчин. Он на нее обращает не оч. много внимания.
– Чтобы прочитать все это целиком, нужно посидеть день или два, – буркнул Аллейн. – Эти записи относятся к ее первому посещению острова. Два года тому назад. Кстати, Фокс, где этот листок с датами?
Фокс положил его на стол. Аллейн продолжал листать дневник. Все чаще и чаще на его страницах упоминался майор. Сначала он обозначался буквой Б., потом уже К. Хотя подробности и завуалированы, тем не менее чем дальше, тем больше все прояснялось. Аллейн отыскал запись, появившуюся после исцеления Уолли:
«Я и раньше верила в волшебство, – писала мисс Кост. – В древние чары живой воды и магические заклинания! Зеленая Дама! Ведь недаром какие-то силы привели меня на остров».
Засим следовала целая страница всякой белиберды. Ничего полезного. Уже потом мисс Кост через весь этот лист написала чернилами: «30 сентября, 8.45» и поставила жирный вопросительный знак.
Это была вторая дата из двух, подчеркнутых ею в списке.
Я шокирована, я в ужасе от того, что видела сегодня вечером, – продолжал читать Аллейн. – У меня трясутся руки. Я с трудом заставляю себя писать. Как только я увидела ее, я поняла, что она ему неверна. Такое всегда заметно. Не скажу К, хотя ему это и было бы поделом. Все эти месяцы… а он ни о чем не догадывается. Но я не скажу ему. Пока нет. Если только…
Так вот, я сидела на склоне ниже родника, предавалась счастливым мечтам и радовалась тому, что наконец-то договорилась насчет магазина и заказала своих чудесных Зеленых Дам. Я чувствовала на себе магическую силу воды. И тут я услышала… Услышала за валуном их смех. Я спряталась в папоротниках. Вдруг из-за валуна вышла она в своем зеленом платье и стала над заводью. Она воздела руки к небу. Я слышала мужской смех, но еще не видела его самого. Но я знала, кто это. Какое страшное осквернение! Онаразыгрывала из себя… кривлялась. Потом вернулась к нему. Я ждала. Но вдруг мне стало невмоготу, и я побежала домой.
Аллейн пробежал глазами записи, датированные вынесенными в отдельный список числами, – целых два лета мисс Кост с неизменной одержимостью совершала вечерние облавы в этом притягательном для нее месте и заносила результаты своих бдений в дневник. Поскольку турникет обычно был заперт, она устраивалась на склоне прилегающего холма и оттуда тайно шпионила за своими жертвами. Она ни разу не назвала любовников по именам, но их нельзя было не узнать по ее описаниям.
– Миссис Бэрримор и доктор Мэйн, – сказал Аллейн. – Будь проклято это дело!
– Щекотливая ситуация, – смущенно заключил Фокс.
– Взрывоопасная, мой дорогой Фокс. И все концы сходятся. – Аллейн грустно посмотрел на своего коллегу. – Черт побери, все сходится.
Он перелистал записи, сделанные в последний месяц. Они касались фестиваля и были сплошь пересыпаны злобными выпадами в адрес мисс Эмили и скрытыми намеками на отправленные ей анонимные угрозы. Нечеловеческой злобой дышали строчки, описывающие визит старой леди в магазин мисс Кост. Именно тогда у нее возобновилась астма. «От этой женщины исходит какая-то дьявольская сила».
И далее сноски на полях: «Триэрн согласен. Я знаю, так оно и есть».
– Было бы просто здорово, если бы она настропалила Триэрна против мисс Прайд и сама попала в собственную ловушку, – сказал Фокс, читавший через плечо Аллейна.
– Тогда восторжествует справедливость, – усмехнулся Аллейн, – а в нашей работе такое не случается без нашего участия, к тому же при ближайшем рассмотрении видны белые нитки. Давайте-ка еще раз вспомним все детали.
Через несколько минут Фокс вздохнул.
– Пожалуй, вы правы, – с грустью согласился он. – Честно говоря, я люблю, когда справедливость торжествует сама по себе.
– Вы тайный приверженец классицизма. Но давайте лучше вернемся к этому проклятому дневнику.
Они добрались до записей, сделанных в последнюю неделю. «Даму к НЕЙ в номер подбросил К. Я в этом уверена. И я рада, рада. Она, разумеется, подозревает меня. Я отказалась к ней пойти. Пускай она знает, что мной не покомандуешь. Сидеть в одной комнате с ней и теми двумя, чьи жизни она разбила. Никогда!»
Аллейн перевернул страницу.
– Последняя запись сделана вчера вечером, – отметил он. – После неудавшегося праздника.
Он не удивился, что грозу мисс Кост расценила как возмездие. По ее словам, сама Немезида обрушилась на неверующих. Среди грешников называлось имя мисс Эмили, но, как выяснилось, не она была основным объектом нападок мисс Кост.
Наконец-то, наконец-то после долгой агонии, жестокостей и этого последнего оскорбления я заговорю! – читал Аллейн. – Я их обоих припру к стенке фактами. Скажу ей, что было между нами. Он… Они оба… Они все будут страдать. Я добьюсь, чтобы их фамилии появились в газетах. Сейчас же. Я решилась. Это конец.
– Да, это и был для нее конец. – Фокс задумчиво поглядел вдаль поверх своих очков. – Бедняга. Грустно становится на душе, когда разматываешь вот такие дела. Мистер Аллейн, вам хоть что-нибудь ясно?
– Боюсь, что да, братец Лис. И даже скажу вам почему…
В комнату внезапно влетел обычно медлительный Бейли.
– Вас просят к телефону, сэр. Какая-то мисс Уильямс. Говорит, что очень срочно.
Аллейн со всех ног бросился к аппарату.
– Мистер Аллейн? – Голос у Дженни был очень взволнованный. – Слава богу! Пожалуйста, скорее бегите сюда. Прошу вас. В номер к мисс Эмили. Больше ничего не могу сказать. – Аллейн услышал чье-то приглушенное восклицание, женский вопль. Едва слышный, но вполне различимый звук разбившегося стекла. – Прошу вас, скорее, – повторила в трубку Дженни.
– Иду! Пендер, останетесь на коммутаторе, а вы все скорее за мной, – бросил он коллегам. – Номер 35. Направо от лестницы. Первый этаж.
Он выскочил за дверь и, низко наклонив голову, двинулся навстречу шторму.
ШТОРМ
1
Дождь закончился, но темнота была наполнена таким неумолчным ревом, что, казалось, в ней не осталось места для иных звуков. Волны с грохотом обрушивались на берег и, шипя, ползли к подножью лестницы. Согнувшись в три погибели, Аллейн на ощупь взбирался по ступенькам. Его сердце громко билось, во рту было сухо.
Портье спокойно читал книгу. Он удивленно взглянул на Аллейна, который в спешке забыл надеть плащ.