Она произнесла эти два слова так, как будто не хотела их произносить, и как будто они означали не дом, а много других понятий. Потам она улыбнулась.
— Я знаю Роджера Энрайта. Он почти друг нашей семьи. Я думаю, что я ему почти нравлюсь. Но он не может простить мне работу в «Знамени».
Стоя между ними, Хеллер подумал, что он ошибся сначала, что в этой встрече нет ничего странного. Он был несколько озадачен, что Доминика ничего не говорит об архитектуре, как следовало бы ожидать. И с сожалением заключил, что ей не понравился Роурк, как не нравилось ей большинство людей, с которыми она встречалась. Кто-то позвал Хеллера, и Роурк и Доминика остались одни.
Они говорили об Энрайте, и Доминика не могла прочесть на его лице ни малейшего намека на интимность. Он говорил как чужой. Она наблюдала за ним, думая, что её открытое платье ничего не скрывает от него, что он использовал её тогда почти как пищу, которую он ест. Она понимала, что он хочет, чтобы она первая напомнила ему о прошлом — он знал, что она не могла забыть.
— Роурк! Вот уж не ожидал вас увидеть! Сколько времени прошло! Очень, очень рад. Доминика, можно я его на минутку уведу? — воскликнул Эрик Снайт.
И они оба отошли. В течение всего оставшегося вечера он не взглянул на Доминику. Она внимательно наблюдала за всем, что происходило вокруг него — с кем он разговаривал, как и кого он слушал. Она и не ожидала, что он снова подойдет к ней. Но пока он находился в комнате, у неё не было сил уйти отсюда.
Среди гостей был еще один человек, который внимательно следил за Роурком с того момента, когда тот вошёл в комнату. Он не знал сначала, кто это, но не смог оторвать от него глаз. Для него это не был человек, это была сила, явление. Он спросил, как его имя, у Снайта, оказавшегося рядом. Тот ответил и спросил, не хочет ли Тухи с ним познакомиться. Тухи отказался. Роурк даже не подозревал о существовании Элсворса Тухи.
Когда Роурк ушел, Доминика направилась к выходу. Её остановила Кики Холькомб.
— Доминика, что ты думаешь о Говарде Роурке? Я видела, что ты разговаривала с ним.
— Я думаю, что он наиболее отвратительный человек из всех, с кем я когда-либо встречалась. Ну, и кроме того, наиболее привлекательный, если это имеет для тебя значение.
— Привлекательный? Ты шутишь, Доминика!
И Доминика поняла, что то, что она видела в лице Роурка, что для неё делало это лицо лицом бога, другие просто не замечали.
Рядом стоял Элсворс Тухи. Он слышал её последние слова.
— Какой интересный вечер, Доминика, не правда ли?
— А что в нем интересного?
— Ну, например, очень интересно узнать, какой тип лиц кажется тебе привлекательным.
— Ты знаешь, Элсворс, ты гораздо хуже, чем я думала.
— И гораздо хуже, чем ты думаешь сейчас. Но я полезен тебе. Впрочем, мы все полезны друг для друга. И ты будешь полезна для меня.
— Я не понимаю тебя.
— Если не понимаешь, я не смогу тебе объяснить.
— Элсворс, ты когда-нибудь, сделаешь ошибку.
— Очень вероятно, Доминика. Но ты её уже сделала.
— Спокойной ночи, Элсворс.
— Спокойной ночи, Доминика.
Когда она ушла, Кики спросила у Тухи:
— Что, собственно, означает ваш разговор? Лица людей, и особенно первое впечатленне, вряд ли что-либо значат.
— Дорогая Кики, ты заблуждаешься. Нет ничего более значительного, чем человеческое лицо. Лучше всего человек открывается с первого взгляда. Только мы не всегда это понимаем. Годы изучения не откроют того, что открывает лицо человека. Если вы хотите узнать человека, подумайте об его лице — и вам не нужно будет ничего больше.
Через неделю в колонке "Ваш дом" появилась статья Доминики Франкон, в которой она беспощадно раскритиковала Энрайт Хаус. Она называла его насмешкой над окружающими зданиями.
Утром в кабинет Доминики вошел Тухи, держа в руках газету.
— Где ты встречала Роурка до приема? — спросил он.
— Я не встречала мистера Роурка до приема.
— Значит, я ошибся.
— Но он мне не понравился, когда я встретилась с ним на приеме.
— Это плохо сделано, Доминика. Очень плохо.
— Почему?
— Неужели ты не понимаешь, что могут прочесть люди между строчками? Конечно, не многие заметят это. Он наверняка. Я тоже.
— Я пишу статьи не для тебя и не для него.
— А почему там ничего не написала о Космо-Слотник Билдинг?
— А разве оно заслуживает того?
— Ты как будто не очень хорошо относишься к Питеру Китингу.
— Напротив, он мне очень нравится.
— Тогда я советую тебе попросить его рассказать как-нибудь о своей жизни. Ты узнаешь много интересных вещей.