— Раздевайся.
Она расстегнула воротник блузки, потом стала медленно расстегивать пуговицы жакета. Она бросила жакет на пол, сняла тонкую белую блузку, затем стянула перчатки. Как будто была одна.
Он встал, подошел к ней, и, когда он прижал ее к себе, она подняла руки и обвила его, чувствуя, как его тело словно отпечатывается на её коже.
Позже, лежа рядом с ним и оглядывая его комнату, она спросила:
— Роурк, почему ты работал в каменоломне?
— Ты знаешь.
— Да. Любой другой устроился бы в каком-нибудь архитектурном бюро.
— И тогда у тебя не было бы желания уничтожать меня.
— Ты понимаешь это, да?
— Да. Молчи. Сейчас это не имеет значения.
— Ты знаешь, что Энрайт Хаус — самое красивое здание в Нью-Йорке?
— Я знаю, что ты знаешь это.
— Роурк, ты работал в каменоломне, а в голове у тебя был проект Энрайт Хаус и многих других подобных зданий, и ты работал как простой…
— Ты сейчас размякнешь, Доминика, а завтра пожалеешь об этом.
— Да.
— Ты очень красивая, Доминика.
— Перестань.
— Ты красивая.
— Роурк, я все равно буду уничтожать тебя.
— А ты думаешь, я бы хотел тебя, если бы ты не стала этого делать?
— Роурк…
— Ты хочешь, чтобы я повторил это? Я хочу тебя, Доминика. Я хочу тебя. Я хочу тебя, очень хочу.
— Я… Она остановилась. Слово, которое она хотела сказать, было почти слышно в её дыхании.
— Нет, — сказал он. — Не сейчас. Не говори этого сейчас. Позже. А сейчас давай спать.
— Здесь? С тобой?
— Здесь. Со мной. А утром я приготовлю тебе завтрак. Тебе понравится смотреть, как я готовлю его. Помнишь, в карьере тебе нравилось смотреть, как я работаю. А потом ты пойдешь и будешь думать как меня уничтожить. Спокойной ночи, Доминика.
Доминика сидела за столом гостиной, когда услышала звонок. Был вечер. Она удивилась — гости обычно не беспокоили её без предупреждения. Затем вошла горничная и сказала:
— Там какой-то джентльмен хочет вас видеть, мадам.
Она чуть не спросила — «с оранжевыми волосами?», но вместо этого сказала:
— Пусть войдет. Вошел Элсворс Тухи. Прежде она никогда не приглашала его.
— Добрый вечер, Доминика.
— Добрый вечер, Элсворс, — сказала Доминика, улыбаясь. — Я так давно не видела тебя.
— Но сегодня ты должна была меня ждать, разве ты так не думаешь? — и, повернувшись к горничной, сказал: — Принесите коньяк, если есть, впрочем, я уверен, что есть.
Доминика кивнула горничной, и та вышла.
— Занята? — спросил Тухи, глядя на стол, на котором лежали листы корректуры. — Ты пишешь гораздо лучше последнее время, Доминика.
— Что тебе надо, Элсворс? — спросила Доминика, откидиваясь на спинку стула.
Элсворс оглядывал комнату:
— Неплохо, Доминика. Как раз то, что я и ожидал. Немного холодно, пожалуй. Я бы сменил обивку этих голубых кресел на морковный, даже оранжевый — такой как волосы у Говарда Роурка. И комната будет другой, заиграет. Очень хороши подставки для цветов… И картины — тоже неплохи.
— Ну, хорошо, хорошо, Элсворс. Так в чем же дело?
— Дорогая, не торопи меня. Я ведь никогда здесь не бывал. Ты почему-то меня ни разу не приглашала… Но ты ведь была раньше такой необщительной. Заметь, я говорю в прошедшем времени. А в последнее время ты так занята — и таким необычным способом — визиты, обеды, приемы… Эта комната очень подходит для приемов — в нее поместится множество людей…
Вошла горничная с подносом. Пока она не вышла, Тухи, взяв рюмку, с удовольствием нюхал коньяк.
— Все очень удивлены, увидев тебя вдруг в роли гостеприимной хозяйки. Вторая Кики Халькомб! Наконец-то маленькая Доминика стала вести себя нормально, говорит твой отец. Он, конечно, ошибается, но это хорошо, что ты стараешься доставить ему удовольствие. И другим тоже. Мне, например. Несмотря на то, что ты никогда ничего не делала, чтобы доставить удовольствие мне. Но я обладаю счастливой особенностью — извлекать удовольствие из того, что для меня не было предназначено, совершенно эгоистическим способом.
— Элсворс, ты не отвечаешь на мой вопрос.
— Я как раз отвечаю не него.
Потом Тухи перевел разговор на её работу в газете, на Питера Китинга и те заказы, которые он получил с помощью Доминики, и, наконец, сказал:
— Я предлагаю тебе, дорогая, заключить со мною союз. Альянс. Конечно, союзники никогда не доверяют друг другу, но это не уменьшает их эффективность. Наши мотивы могут быть совершенно различными. В действительности они и являются таковыми. Но это не имеет значения. Результат будет одинаковым. Необходимо только иметь общего врага. А у нас он есть — Говард Роурк. Я могу навредить ему гораздо больше, чем ты.