— Я говорю это тебе, — продолжал Тухи, — чтобы у нас не было тактических противоречий. Никто об этом не знает. И не узнает. Надеюсь, ты это запомнишь.
— Что ты задумал? — спросила Доминика. Её губы отказывались ей повиноваться. Тухи улыбнулся:
— Я сделаю его знаменитым.
Роурк сидел в конторе Стоддарда и слушал. Стоддард с его детскими голубыми глазками был ему крайне неприятен. Был момент, когда он забыл об архитектуре и хотел уйти. Но слова, которые он услышал, удержали его. Эти слова очень не соответствовала ни лицу человека, ни его голосу:
— Как видите, м-р Роурк, это сооружение должно быть выразителем всего святого, что есть в человеке, выражать в камне сущность всех религиозных учений, то есть стремление человеческого духа к лучшим и самым благородным свершениям. Оно должно выражать великую созидательную силу вселенной. Героику человеческого духа. Вот ваша задача, м-р Роурк.
Роурк был совершенно обезоружен. Это казалось невероятным. Этого не мог желать этот человек. Было просто ужасно слышать, что он произносит такие слова.
— М-р Стоддард, — сказал он. Его голос звучал очень устало. — Боюсь, что вы ошибаетесь. Вряд ли я подхожу для вашей цели. Я не верю в Бога.
Он был удивлен, что на лице Стоддарда появилось выражение триумфа. Он не мог знать, что в этот момент Стоддард думал о том, какой мудрый человек этот Элсворс Тухи. Впервые за время всей беседы голос Стоддарда зазвучал убедительно. Это был голос старца, обратавшегося к юноше.
— Это не имеет значения. Вы глубоко религиозный человек, м-р Роурк. Только выражаете вы это по-своему. Я вижу это в ваших зданиях, Стоддард не мог понять, почему после этих слов Роурк долго молча и изумленно смотрел на него.
— Да, это правда, — наконец сказал он почти шепотом.
— Я называю это Богом, — продолжал Стоддард. — Вы можете выбрать любое другое имя. Но в этом здании я хочу, м-р Роурк, чтобы вы выразили силу своего духа. Выразите в этом Храме все самое лучшее, что в вас есть, и ваша работа будет выполнена.
Роурк согласился.
Доминика стояла перед дверью, на которой висела табличка:
«Говард Роурк, архитектор»
Она никогда раньше не была в его конторе. И долго боролась с желанием сюда придти. Но ей было просто необходимо увидеть место, где он работал.
Секретарша была поражена, когда она назвала себя. Роурк, когда она вошла в кабинет, улыбнулся. Он не был удивлен.
— Я знал, что ты придешь сюда как-нибудь, — сказал он. — Хочешь, я тебе все покажу?
— А что это такое? — спросила Доминика, указывая на глиняную модель здания посредине стола.
— Это Аквитания.
— Ты всегда это делаешь?
— Нет, не всегда, только когда встречается какая-либо трудная проблема. Люблю поиграть. Наверное, это будет мое любимое здание — оно очень трудное.
— Я тебя оторвала, — сказала она, указывая на его вымазанные в глине руки. — Продолжай. Я посмотрю, как ты это делаешь, если не возражаешь.
— Конечно, нет, — сказал он, и через минуту забыл о её существовании. Она наблюдала, как он возводит стены, потом разрушает их и начинает все сначала.
Как только Роурк начал работать над эскизами к Храму, он сказал своей секретарше, чтобы она разыскала ему Стивена Мэллори — того молодого скульптора, который стрелял в Тухи.
В течение двух дней секретарша обзвонила все галереи, архитекторов, искусствоведов, но никто не знал, где его найти. На третий день она оказала Роурку, что она разыскала один адрес, где, может быть, он живет, но там нет телефона, и это за городом. Роурк продиктовал ей письмо. Но прошла неделя, а ответа все не было. Прошло еще несколько дней, и, наконец, Мэллори позвонил и спросил, зачем Роурк хочет его видеть. Роурк ответил, что он хотел бы, чтобы Мэллори выполнил скульптурную работу для его здания.
— Какого? — спросил Мэллори. Его голос звучал безжизненно.
— Храм Стоддарда. Может быть, вы слышали.
— Конечно, слышал. Кто об этом не слышал. И вы заплатите мне столько же, сколько своему пресс-агенту?
— Я не плачу пресс-агенту. А вам я заплачу столько, сколько вы захотите.
— Ну, конечно! Вы ведь знаете, что это будет немного.
— Когда бы мы могли встретиться?
— Когда хотите, ведь я совершенно свободен.
— Тогда завтра в два часа.
— Хорошо, — сказал Мэллори. И добавил: — Мне не нравится ваш голос.
— Зато мне нравится ваш, — засмеялся Роурк. Жду вас завтра.
— Хорошо, сказал Мэллори и повесил трубку.
Но Мэллори не пришел. Прошло еще три дня, но от него ничего не было слышно. Роурк решил разыскать его сам.