Линиум поморщился от боли:
— Помоги мне дойти до Круга. Быстрее.
Сновидец встал на колени и помог ему сесть. Стряхнул остатки песка с его лица и губ. Все тело Линиума было вывихнуто и изломано. Сновидец не знал, как остановить эту зеленую жидкость, которой истекали протезы его врага. Наверное, теперь уже бывшего врага.
— Да, неслабо тебя, — сказал он.
Линиуму было как будто все равно.
— Помоги мне добраться до Круга, — выдохнул он раздраженно. — Разговаривать будем потом.
— Из меня что, плохая сиделка? — язвительно проговорил Сновидец. — Я только надеюсь, что ты опять не исчезнешь на самом интересном.
— Ладно, уговорил, — сказал Линиум.
Сновидец помог Линиуму подняться на ноги.
— Ну вот, — сказал он. — Сможешь идти?
Линиум застонал.
— Меня ноги не держат. — Он помолчал и спросил: — А что ты потерял в этот раз?
— Потерял?
— Слушай, Сказитель, пора уже обращать внимание на то, что тебе говорят умные люди. Если ты хочешь выбраться отсюда живым и спасти свой инфернальный мир… Книга, придурок. Ты ее уронил. — Он тяжко вздохнул. — Я не могу делать все за тебя.
Сновидец беспомощно огляделся.
— Где она? Я не вижу.
— Вот она. — Линиум указал пальцем, и из пальца вырос пистолет. — Черт, — выругался Линиум, встряхнул рукой, убирая оружие, и указал снова. — Вот она, там…
Сновидец подошел к маленькому круглому холмику, разгреб песок и поднял книгу. Он уже собирался убрать ее в карман, как вдруг заметил, что обложка переменилась. Теперь на ней была изображена Сенида в окружении своих Сирен. Сновидец с тревогой взглянул на Линиума, но не успел ничего сказать, потому что Линиум заговорил первым:
— Она изменилась, да?
— Да.
— Сенида?
— Да.
— Плохой знак, — сказал Линиум. — Очень плохой.
В резком солнечном свете капельки пота у него на лбу блестели, как крошечные хрусталики. Он казался каким-то странным, нездешним существом — как будто природа, когда создавала его, и сама не была до конца уверена, зачем он ей нужен. За этим избытком синтетических материалов еще скрывалось что-то человеческое. Например, сила воли, которая только подчеркивала его смертность. Смертность — как состояние, свойственное всякой живой материи.
Происхождение Линиума оставалось загадкой для всех. Но достоверно известно, что уже в двадцать пять лет он считался самым одаренным на свете физиком и не признавал никаких законов. Это было опасное сочетание: блестящий ум и ненасытная страсть к приключениям. Его интерес к Технологии Духа несколько раз едва не стоил ему жизни. Но ему каждый раз удавалось вернуть свой Дух-Код обратно в Исток. Как именно — никто не знает. И так продолжалось до той знаменитой эскапады, когда все сразу пошло не так.
После очередной неудачной попытки проникнуть в Священный Лексикон Сениды и вызнать секреты Технологии Духа, его лишили всех уровней Дух-Кода. Тем самым его превратили в дублера материального существования, перерезав трансцендентальную пуповину, соединявшую тело и дух.
Ему никогда не хотелось присоединиться к Духам, чье бытие ограничено зоной Истока. Могут ли сущности, уставшие от долгих солнечных дней, смириться с концепцией бесконечного существования? Для него ответ был вполне однозначный: нет.
У него были другие цели. Свой собственный вариант вечности. И для достижения этой цели он был готов рискнуть всем. Его планы были чем-то сродни очень сложному ритуалу из той зыбкой, туманной области, где наука смыкается с мифом.
Хранительницы Технологии Духа видели в Линиуме существо, посвятившее себя мести Небесам, исполненным безболезненной скорби, — Небесам, которые не смогли явить чудо, хотя были как обещание чудесного. Преступление, которое замышлял Линиум, было самым отчаянным за всю историю: он оспорил главенство Сениды и ее Сирен.
Питер Линиум понимал, что столь открытое неповиновение власти Сениды уже навсегда закроет для него доступ в реальность Истока. Он не тешил себя иллюзиями. И ему было грустно.
Когда они добрались до Круга, Линиум убрал руку с плеча Сновидца и шагнул в зыбкий узор. Он купался в электрических струях, как в целебном источнике. Он взбивал электричество в комки информации, погружался в них с головой, а потом выходил и гулял по поверхности Круга, словно по водам цветного озера. Его кожа срасталась буквально на глазах. Его движения больше не напоминали рывки неисправного механизма. Даже одежда сделалась целой, словно ее починил некий невидимый портной.