Сначала нагнали колонну отступающих войск, это не боевые подразделения дивизии что мы усиливали, тылы, от них узнал где штаб. Кстати, раненых передал врачам, тут и медсанбат был. Нашу «полуторку», прицепили к «ЗИС-5», мест для перевозки нет, хоть как прицеп используют. Кабина разбита, а ходовая и кузов целы, двух раненых сразу на операцию, тяжёлые, а для павших начали копать могилу. Тут нас комбат и нашёл, обожжённый, руки всё также в распяты проволокой. Также был комиссар дивизии. Выслушав мой рапорт, сзади бойцы долбили ломом промёрзшую землю, и приняв рапорт, комбат молча обнял, и сказал:
- Спасибо, Ивушкин. Ранены сильно?
- Потрёпаны, врачи осмотрели, перевязали. Готовы и дальше бить врага.
- Молодец, другого от тебя услышать и не ожидал. Как машина?
- Не очень, мехвод изучил, сказал километров пятьдесят пройдём и встанет. Нужен серьёзный ремонт. Два пробития брони, заварить нечем. Да и так весь побит. Я сам слышу, что проблемы есть. Поворот вправо тяжело идёт, фрикцион повреждён. Коробка передач вот-вот клина даст.
Комиссар, выслушав меня, покачал головой и что-то шумнул моему комбату и убежал, что-то крича и отдавая команды отступающим подразделениям.
- Ремонтировать некогда, да и недалеко вам, - сообщил капитан. - Вам сейчас подкинут снарядов, и встанете в засаду моста. Держите его сколько сможете. По информации от разведки там целый батальон идёт. Или как стемнеет подойдёт, или завтра утром.
- Танки?
- Пехота, но несколько самоходок рассмотрели, две точно. Планшетка смотрю у тебя новая?
- С тела командира вражеской миномётной батареи снял, тут карта.
- Ну-ка?
Я достал и открыл карту. Изучив, тот забрал её, карта его заинтересовала, свежая, мне свою отдал, говоря, что все данные на ней давно устарели, и где он указал, я поставил крестик. Капитан сообщил:
- Тут твоя новая позиция. И держись Ивушкин. А за Нефёдовку к ордену представлю, заслужил. Комиссар Еремеев обещал быстрее всё сделать. Экипажу тоже награды будут. Целую танковую роту уничтожить, да новичку, не каждому дано. Везучий ты.
- Что по пехотному прикрытию?
- Чего нет того нет, всё что было в Нефёдовке легло, сам знаешь. Хотя, трёх бойцов выделю. О, и ещё одного, как раз из госпиталя, опытный.
- Разрешите выполнять?
- Добро.
Дальше я помогал заправлять машину. В баки хлынула солярка с бочки, до горловины, снаряды принимали, размещая, снова полная боеукладка. В машине два ящика осталось что нам не ушло, незаметно в свиток убрал их. Запас. Патронами пулемётные диски зарядили, те что пусты были. Могилу, пробив шурф, заложили взрывчатку, я у немцев нашёл, и взорвали, сейчас шесть санитаров медсанбата, расширяли яму, так что похоронили бойцов, и нашего стрелка-радиста. Так что попрощались с павшими. Памятник, уже без нас поставят, если успеют, уходили наши, а мы двинули прочь. На корме у тепла четыре бойца сидели, у двоих карабины «Мосина», пулемётчик с «ДП», и у одного «ППШ», это он старший, после госпиталя, красноармеец Вершинин. Ручных гранат нет и вовсе. Все молодые, не старше двадцати, трое без опыта. Вообще на передовой впервые. Приказал ему принять командование над бойцами, а он мне подчиняется. Да, нам новичка в экипаж дали, на свободное место. Так что Павло, что ранее сидел рядом со мной в открытом люке, спустился, не успели мы познакомиться, вот и занялся этим делом. Чуть позже тот поднялся и сообщил, крикнул мне на ухо:
- Боец Трухин. Серёга, из Красноярска. Воевал на «БТ». Пулемёт знает хорошо, мехводом был. Они тут у нас вчера из окружения вышли, два месяц по тылам немецким шли. Из-под Киева вырвались.
- Повезло. Много вышло?
- Два десятка. Танкистов двое. Одного к нам после проверки.
- Добро.
Шли мы прямо по целине, восемь километров по прямой было до нужной речки, и моста. Почему именно там встать нужно, понятно, там дорога накатанная, узкое место. Пехота по снегу ходить не любит, хотя река давно замёрзла и даже тяжёлая техника проходит свободно. Тут хвойный пошёл лес, мы нарубили лапника, закрепив на броне как маскировка, ещё две ёлочки волокли за собой, заметая следы. Хотя тут столько следов, столько техники прошло, особо и не поможет. Сначала провели разведку, отправив Вершинина с одним бойцом по дороге вперёд, чтобы нас врасплох не застали, а сам изучил подходы. Получаса хватило найти будущую позицию. Встал я не перед мостом, а на берегу реки, проложив просеку среди хвойного леса. Тут «окно», вид на реку и мост. Если будет техника, на что надаюсь, идеальная позиция. Так что шла маскировка танка, готовились позиции для пехоты, она у дороги, пулемётом придержать пехоту врага, пока я с техникой разбираюсь. Вообще не понятно кто тут пойдёт, но ясно что можно дальше не ждать, уже стемнело часа два как, полседьмого вечер был. Завтра думаю с утра будут. К моим бойцам, что у дороги были, снежные стрелковые ячейки готовили, вышло три наших бойца. Из окруженцев. Второй день как у немцев в тылу. Сержант, командир противотанковой пушки, с ним один боец расчёта. И третий стрелок. Немцы наш стрелковый батальон разбили, это остатки. Причём все трое из дивизии, что наш танковый батальон поддерживает. Я их переподчинил себе. Мой экипаж опытный, расстелил брезент чехла над кормой танка, двумя вешками подняли как палатку, чтобы от мотора тепло шло. У кормы костерок развели, два снятых борта с разбитой машины, как нары, и можно спать, что те и делали. Вот так покормив новичков, я их проверил, оружие при них, документы тоже, так что отправил отдыхать. Вот сам бодрствовал, снял магией усталость. Оставив бойцов, я даже забрал тех что у дороги, нечего им там до утра морозиться, а сам встал и ушёл в лес, пуская на ходу беспалочково плетение поиска живых, вокруг на четыреста метров людей не было, и стал изучать деревья. Чуть дальше смешанный лес, вот там и подбирал себе древесину для палочек. Хочу с запасом сделать.