Хотя почему только «Кобра»? У них два пулемета — на Востоке этого обычно оказывалось достаточно.
Но ведь на Востоке и леса такого нет. Лес — не лучшее место для боя…
— Зараз остаемся. Чебак, коли тебе не хрен делать, как языком чесать, возьми лопату, выкопай, куда воде стекать.
Примерно через десять минут, когда дождь уже пошел, они засекли движение.
— Левее, восемьдесят метров. Одиночная цель, — доложил Певцов, он отвлекся от пулемета и вел наблюдение через тепловизор.
— Взять на прицел.
— Идет со стороны позиций. Прячется.
— При подходе на дальность броска гранаты — доклад!
— Есть. Семьдесят метров… шестьдесят… Есть сближение!
— Кто там есть?! — крикнул сотник, это было не так опасно, потому что дождь приглушал звуки. — Стрелять будем!
— Божедар! Божедар се, не пуцайте, казаки!
— Давай к нам по-тихому!
Через пару минут к ним в окопчик свалился мокрый как мышь молодой серб. Сотник, не говоря ни слова, достал фляжку.
— Хвала… О, це добре… Што такое?
— Горилка. Самогон. Спичку поднесешь — зараз загорится.
— Це добре. Радован спрошает — уходить с положая?
— А сам что разумеешь? Если когда и пойдут — так только в такую ночь. Ни биплы не летают, ни по дорогам не пройдешь.
— То так.
— Вот и скажи ему — мы остаемся. А сами — как знаете.
САС
К тому моменту, как патруль пересек границу, разыгралось всерьез…
Собственно говоря, на это они и рассчитывали, метеорологи обещали дождь, облачность всю ночь, нелетную погоду. После инцидента, когда при переходе группа была обстреляна неизвестными в пограничной зоне, правила безопасности ужесточили. Теперь предписано усилить разведку по маршруту следования, перед переходом использовать данные аэрофотосъемки для изучения предстоящего пути, больше работать с данными агентуры. Относительным нововведением стало прослушивание переговоров контрабандистов — по ним можно было узнать оперативную обстановку на границе в целом и в зоне перехода — конкретно.
Обрушивающиеся на лес струи дождя пробивали кроны, падали на землю, собирались в низинах и овражках, где воды уже было по щиколотку. Почва в этом районе глинистая, поэтому вода не впитывалась, а развозила верхний слой и делала передвижение по залитому водой лесу не самым приятным занятием.
Первый сержант Миддс уже два раза поскользнулся и упал, падая, он инстинктивно вытягивал руки вверх, чтобы уберечь винтовку, потому что винтовка не терпела ни сырости, ни грязи. Обмундирование, которое вроде как должно быть гидрофобным, воду всё-таки впитало и теперь противно липло к коже. Вся спина и бок были в грязи, грязь отваливалась комками. Повторяя про себя нехитрый речитатив британской детской песенки, держа винтовку на вытянутых руках, чтобы при новом падении не допустить ее загрязнения, первый сержант упорно брел по залитому водой лесу.
Вспомнились учения. Черная гора, или Пенн-и-ванн, — такая же проклятая, поросшая лесом гора в Северном Уэльсе, мерзком и промозглом месте, как минимум, десять месяцев в году из двенадцати. Там гоняли в хвост и в гриву новобранцев, их доводили до состояния скотского отупения, когда всё, что остается в мозгах, это не упасть, донести ногу, делающую следующий шаг, и поставить ее на землю. Каждый из них когда-то впервые пришел на отборочный курс САС, и каждому из них инструктор сказал: мы не собираемся вас учить. Мы просто хотим вас прикончить. Кто выживет, тот остается с нами.
Так готовили спецназ — и это были не самые страшные испытания. Штурмовиков рейхсвера выбрасывали с вертолета в Сахару, в джунгли, и они должны были выжить и выбраться к своим. Молодые германцы по два года обязательно проводили в «кайзергруппен», отрядах кайзера, где готовились к самым жестоким и беспощадным войнам, к повстанческой и противоповстанческой войне, проходили практику в Африке. В Священной Римской империи, в ее сердце — Великой Германии, — для их тренировок были построены целые города. Жестоко обходились со своими курсантами русские — после подготовки их забрасывали в Сибирь, в Афганистан с одним приказом — выжить. У русских были племена, которые с детства готовили своих мальчишек к службе в армии, — осетины, чеченцы, казаки. Он не поверил бы, если бы своими глазами не видел фильм, снятый в Российской империи британскими офицерами, побывавшими там по программе обмена[13]. Он видел, как шестнадцатилетние пацаны бегут кросс тридцать километров, чтобы прибыть на стрельбище — в полной экипировке, потом перед стрельбищем проходят огненно-штурмовую полосу, потом — поражают цели из снайперской винтовки — на пределе сил, когда дыхание напрочь сбито и сил не остается ни на что. Он видел, как десяти-, двенадцатилетние дети (!!!), отданные в кадетские корпуса, учатся выживать в горах и в зеленке в одиночку и с настоящим оружием, как сходятся в рукопашных схватках, как занимаются на стрельбище. Даже в Британии не было такого. По крайней мере, он до восемнадцати лет совершенно не думал о службе.
13
Потом этот фильм показали по британскому телевидению с паническим криком: «Варвары наступают! Британия в опасности!» Такие методы подготовки и работы с молодежью были признаны варварскими и бесчеловечными. Кстати, точно такие же методы подготовки использовали разведчики Японской империи — ниндзя. Ниндзя готовили почти с рождения.