— Они наши союзники, какие бы ни были.
— Дерьмо, а не союзники. Я немного послушал — треплются, как бабы, один гонор.
— К делу. Как идем?
— Сэр, может, выступим головным патрулем. Удалением скажем, километр?
— Тогда раскатают нас.
— Четверых? Смысл? Я бы подождал основную группу.
— А откуда они узнают, что основная группа будет?
— А каким макаром они засекут нас?
— Бит, скажи, что ты предлагаешь?
— Идти не головным дозором, а фланговым.
— Тогда мы как раз и поимеем хорошие шансы напороться прямо на засаду.
— Но они-то как раз этого не ждут. Мы нанесем удар во фланг, используя фактор внезапности на все сто.
— И что? Сколько будет в засаде? Двадцать? Тридцать? Как ты с ними справишься?
— Сэр, а с чего мы решили, что засада вообще будет?
— Предполагать надо худшее.
— Но беспилотник ничего не показал.
— Что им мешает выставиться потемну?
— Если мы предполагаем, что там засада — какого черта мы вообще туда премся?
— Стоп! — поднял руку Миддс, у командира было такое право. — Рассматриваем три возможности. Организованная засада большей или меньшей численности, случайная стычка с патрулем и… могут засечь с воздуха и нанести удар. Продолжаем.
— Даже если засекут, подумают на контрабандистов, попытаются задержать. Здесь не война, — сказал Фрукт.
— Возможно. Но нам от этого не легче.
— Допустим, там будет засада. Наши действия при обнаружении?
— Отстреливаемся. Отходим.
— Ты не понял. Если мы обнаружим засаду, в то время как засада не будет знать о ее обнаружении.
— Останавливаем основную группу.
— И сами попадаем под удар. У нас не будет резерва времени.
— Что ты предлагаешь?
— Решать на месте. Если у нас будет резерв времени, останавливаем группу и отходим сами. Если не будет, позволяем основной группе втянуться в бой, сообщаем им о засаде в самый последний момент. Сами, воспользовавшись суматохой, отходим.
— То есть мы подставляем местных?
— А нас не подставили с этим долбаным переходом? У нас нет и дня на подготовку, нас бросают на убой.
— Скажешь тоже, на убой.
— А что — нет?
— Стоп — закончили с этим.
— Как скажешь, босс.
— А что, если по обнаружении засады — уничтожить ее?
— Как?
— Останавливаем группу, отходим…
— Стоп, стоп… Ты думаешь, они не будут слушать эфир?
— Получается, надо увеличить разрыв между головным дозором, то есть нами, и основными силами.
— Тогда в случае чего мы лишаемся их поддержки.
— Бит, ты и впрямь думаешь, что, начнись перестрелка, они придут и вытащат нас? Я вот в этом совсем не уверен.
— Я тоже. Четверо проще выскочат, чем сорок человек.
— Хорошо. Допустим, увеличили разрыв. Мы успеваем занять позиции, группа влетает в засаду, а мы в этот момент выбиваем огневые точки засады. Тихо и четко, без лишнего шума и пыли. Каково?
— Тогда в квадрат мы всё равно не пройдем. Придется отходить с потерями.
— Фрукт, что с тобой? Если нарвемся на засаду — отходить придется по-любому. Ты что, хочешь с казаками в прятки поиграть? Я вот — нет, если начнется — все мои мысли будут нацелены только на то, как подальше унести свою задницу.
— Кстати, про казаков. Что там у нас с ними? Карта есть?
— Есть…
Наложили одну карту на другую, отметили посты. Курвиметром промерили.
— Что скажешь, Африканец?
— Скажу, что ночью казакам чистой дороги — сорок минут, если перехватят у самой границы. Чем дальше мы уйдем от нее, тем меньше у нас шансов и тем быстрее они среагируют.
— Сорок — хватил.
— Не хватил. У них полноприводная техника, рванут напрямик.
— По крестьянским полям?
— А почему бы и нет? Если бой идет.
— А таможенники?
— Ближайшая застава здесь. Но не думаю, что они в ночь сунутся. Это не казаки.
— Почему бы им не сунуться?
— Тогда им же хуже. У них нет никакой боевой техники, даже пулеметов нет.
— Автоматов хватит.
— Ночью?
Миддс снова поднял руку.
— Идти надо по-любому. Предложение Африканца мне нравится. Вчетвером мы верней пройдем, чем сорок человек. Пробьем коридор.
— А если засада?
— По обстоятельствам. Возможно, будет шанс ее выбить. Фрукт, напомни, что у нас есть из бесшумного?
— Два «велрода». Два «кольта». Глушители на «М4» — на каждую, стандартный комплект.
— Тогда… нам может понадобиться всё…
Собрались быстро. Патруль скомплектовали из расчета не штурмовых, а разведывательных и засадных действий. Фрукт взял «велрод» вместо обычного пистолета вдобавок к своему пулемету, Миддс оставил в ПВД обрез двенадцатого калибра, к которому он привык, и пистолет, и взял вместо них пистолет-пулемет «кольт-45» с интегрированным глушителем. Бит и Африканец остались при своих «М4», на которые они надели глушители и установили: на одну ночной прицел, на другую термооптический. Ночной прицел у них был и на «велроде» — новый универсальный монокуляр, который можно и на крепление на шлем прицепить, и на винтовку поставить. Точно такой же монокуляр был и для «кольта».
Что такое «велрод»? Великобритания в области вооружения шла всегда своим путем, и этот путь был хоть и не всегда правильным, но всегда оригинальным. Оружейники, работающие на САС, взяли североамериканскую гражданскую винтовку «Рюгер 77–44» под сорок четвертый револьверный патрон «Магнум», уложили в гражданское «тактическое» ложе с откидным прикладом, установили магазин на десять патронов вместо четырех, большой интегрированный глушитель — и получилась бесшумная винтовка патруля. Бесшумная — это значит совсем бесшумная. Любое пехотное оружие, пусть и с установленным на него глушителем, дает шум от работающего механизма. А здесь перезарядка осуществлялась почти бесшумным ручным затвором, никаких движущихся частей в винтовке не было, звук выстрела гасил глушитель. В результате на обычном шумовом фоне звук выстрела из такой винтовки не был слышен и с пяти метров.
К тому времени, как патрульные собрались, и усташи, и поляки выстроились на некоем подобии плаца. Вооружены они были изрядно — шесть пулеметов на сорок человек, гранатометы. Поляки отличались от хорватов тем, что они были в гражданском. Вот только после перехода по лесу во что превратятся гражданские шмотки?
— Кто командир? — спросил Миддс.
Высокий, заросший бородой человек, с тесаком на поясе и с запрещенным[8] шевроном U, прикрытым клапаном кармана, шагнул вперед.
— Я, поглавник[9] Петач.
— Воинское звание?
— Поручик… — неохотно признал Петач.
— Тогда — слушать мою команду, поручик. Карты с маршрутом выдвижения вам в штабе выдали?
— Так точно, получили.
— Готовьтесь к выдвижению. Вот этот… — первый сержант с презрением ткнул пальцем в тесак, — металлолом приказываю снять, вместо него раздайте еще патроны. Лишним не будет. Мы выдвигаемся через час. Вы — через два часа.
— Простите?
— Вопросы, поручик?
— Разве вы не идете с нами?
— Мы — разведывательная группа, будем вести разведку маршрута на большом удалении от вас. Рации на прием, при обнаружении противника мы сообщим вам. При боеконтакте — бой не принимать, выставить арьергардный заслон и отходить к границе.
Поручик улыбнулся при последних словах. Вот вояки…
— Так точно.
САС
На самом деле — пограничная зона не была сплошным лесным массивом, как это многие представляют[10]. Лесной массив был, его высадили специально, в тридцатые годы, как естественное укрепление против пехоты и тогда еще несовершенных танков. Но с тех пор прошло уже семьдесят лет, за лесным массивом никто не ухаживал с сороковых годов, когда появился десант и десантные планеры, и стало понятно, что лес для стремительного наступления не преграда. Лес же, высаженный в оборонительных целях и ставший гражданским, жил своей жизнью. Какие-то деревья досрочно завершили ее, будучи сраженными молнией или погрызенными древоточцами, на том месте, где они когда-то были, подрастала молодая поросль. Где-то лес разросся и захватил больше территории, чем это предусматривалось, рядом с деревнями его рубили и вывозили на дрова и топливные брикеты (делали это незаконно). Его никто не прореживал и не чистил, поэтому в лесу скопилось много валежника. В лесу контрабандистами были протоптаны тропы, оборудованы схроны, блиндажи, где хранились спирт, оружие, наркотики, прятались разыскиваемые. Некоторые блиндажи — писк моды последнего времени — были оборудованы минами-ловушками, но далеко не все. Во-первых, мог подорваться и свой, поляк, тем более шмыгающий по лесу ребенок, а за это придется держать ответ. Во-вторых, казаки постарались довести до сведения королей приграничья, что если подобное появится, то живыми таких контрабандистов никто брать не будет. Так что на оборудование схронов фугасными закладками решались только самые отмороженные.
8
К этому времени партия усташей в Австро-Венгрии была запрещена — но на деле просто превратилась в национал-прогрессивную партию и продолжила свою деятельность. Шеврон с буквой U — отличительный знак усташа.
10
Многие представляют границу как мертвую зону, с колючей проволокой, с контрольно-следовой полосой, с заставами. На самом деле всё это появилось в СССР, на оборудование границы таким образом были истрачены просто безумные средства. Здесь же, в Российской империи, граница представляла собой всего лишь цепь столбиков на местности, иногда поваленных. Ее патрулировали, но ни колючки, ни КСП, ни вышек не было. Пробовали датчики положить и сигнальные мины, но отказались от этой затеи по причинам, изложенным выше.