В точности таким манером металлурги ежегодно заказывают сверх выделенных лимитов на 200–300 миллионов рублей техники. В прошлой пятилетке, помню, брал в Стройбанке сведения о неустановленном оборудовании на объектах Минчермета СССР. Тогда, грешным делом, подумалось: если так и дальше пойдет, стоимость омертвленного добра достигнет миллиарда. Теперь этот рубеж далеко позади — 1,7 миллиарда, причем 56 процентов этого богатства лежат без движения от двух до десяти лет.
Эту технику изготовляют заводы тяжелого машиностроения. Руководители Минтяжмаша в беседах со мной возмущались: пока дело дойдет до монтажа, техника устаревает, а нередко просто приходит в негодность. Ее списывают, а нужное изготовляют по второму заходу. Анекдотичный случай рассказал директор ВНИИметмаша В. Белянинов. Цветной металлургии спешно понадобился специальный прокатный стан. Через высокие инстанции Минцветмет обязал машиностроителей в пожарном порядке спроектировать его и выпустить Старый работник института, к счастью, припомнил: вроде бы это уже проектировали лет двенадцать назад. Разобрались — да, стан тогда же и был изготовлен, лежит по сей день. Видно, металлургам легче повторить заказ, чем сыскать готовое в завалах нераспакованной техники.
Да какая же экономика выдержит этакое?
Все будет иначе, когда предприятия и отрасли станут жить и развиваться на собственные средства. Желаешь строиться — заработай сперва денежки. Или одолжи у государства под процент. Накупил лишнее — ответь рублем. Ведь оборудование, пока оно продукцию не производит, и прибыли не дает. А прибыль-то твоя, не казенная. Идея самофинансирования в общей форме прокламирована условиями экономического эксперимента. Но чтобы провести ее в жизнь, надо четко определить, какая часть прибыли принадлежит безусловно предприятию. Этого не сделано, и самофинансирование остается пока благим пожеланием.
Предложенное новшество решит, впрочем, лишь половину проблемы: будет ограничен спрос на продукцию до разумных границ. Но где мера разумного? Как исчислить истинные потребности? Эти старые вопросы по-новому поставил опять-таки экономический эксперимент, что свидетельствует о его жизненной силе.
Вопреки надеждам запасы товарно-материальных ценностей продолжают расти и на экспериментирующих предприятиях. Вот объединение «Электростальтяжмаш» Одних лишних подшипников на складах на 600 тысяч рублей, всего же материалов напасено почти на год работы. Есть и такое, что вряд ли когда понадобится. Для чего это добро покупали?
— А что надо было покупать? — вопросом на вопрос отвечает главный экономист объединения А. Суханов. — На очередной год я получаю план в декабре, а заявки на материалы сдал еще весной. Было бы чудом, если б мои заказы совпали с будущими потребностями. Разве не ясно, что лишние запасы еще вырастут?
Куда яснее. В апреле — июне плановики требуют от предприятий заказ на все виды материалов на будущий год. Заводской экономист резонно возражает: а подо что, собственно, делать заявки? вы дайте сперва план производства, укажите, какие изделия я должен изготовить, тогда я точно скажу, какие конкретно материалы понадобятся. Плановик в свой черед еще резоннее растолковывает: да откуда я тебе возьму план в натуре, пока заявок нет? ведь только они и покажут, какая нужна продукция в следующем году и в каком количестве. Собеседники могут препираться сколько угодно, а родят не истину, но протокол разногласий. Спор бессмыслен, как задача о том, что появилось раньше — курица или яйцо. (Любопытная подробность. Ученые из Института экономики АН СССР в отчете о ходе эксперимента обратили внимание на эту коллизию и предложили: надо, мол, издать закон о достоверном планировании да сверх того испечь управленческий орган, отвечающий за сбалансированность производства. Простенько и со вкусом, только увольте, знаете ли, — этого добра и без того в избытке.)