В нашей экономике уровень монополизации чуть ли не высший в мире. Во многих отраслях конкретную продукцию выпускают всего одно-два предприятия-монополиста. В самом деле, сколько всего заводов производят у нас сталь, автомобили, тракторы, подшипники и т. д.? Да все они нам известны из газет, их в буквальном смысле слова можно в каждом случае сосчитать по пальцам. Швейные машинки, те вообще производит один-единственный Подольский завод, и нетрудно представить себе, как подскочат цены на «Чайки», если в обстановке нынешнего дефицита их перестанут устанавливать сверху.
Но это только одна сторона. Другая же состоит в том, что социально-экономические системы или системы планирования, вообще не связанные ни с какими издержками, человечеству, к сожалению, до сих пор неизвестны. Все плохо, все несовершенно — и директивное планирование, и индикативное планирование, и рыночная самонастройка. Но каждая из этих систем имеет свои, хотя и ограниченные, но плюсы. И других механизмов регулирования хозяйства в нашем распоряжении все равно нет — их просто не существует в природе. Как бы сильно нам ни хотелось организовать все рационально, без потерь, как бы страстно мы ни желали пригнать друг к другу без малейшего зазора все кирпичики экономического здания, это пока не в наших силах. Об издержках нашей нынешней системы директивного планирования, в том числе и таких, которые принимают форму вполне осязаемых материальных потерь от плохой специализации, чрезмерной запасо- и фондоемкости производства, уже говорилось. Одни только эти потери в несколько раз больше тех, которые существуют в любой рыночной экономике.
И в конце концов ведь чисто экономическая эффективность тоже имеет далеко не последнее значение. В одной из фантастических повестей А. и Б. Стругацких нарисована примечательная картина экономического вытеснения капитализма социализмом: «прославленные империи Морганов, Рокфеллеров, Круппов, всяких там Мицуи и Мицубиси» лопнули, не выдержав конкуренции более дешевых товаров, производимых в социалистических странах, и «уже забыты»; только в обеих Америках, где «еще имеют хождение деньги», осталось «несколько миллионов упрямых владельцев отелей, агентов по продаже недвижимости, унылых ремесленников», сохранились «солидные предприятия по производству шикарных матрасов узкого потребления… да и те вынуждены прикрываться лозунгами всеобщего благоденствия». Такая весьма далекая от сегодняшней реальности ситуация — заветная мечта любого экономиста-марксиста — своего рода нэп в глобальном масштабе, чисто хозяйственная, коммерческая победа социализма над капитализмом, основанная на более высокой эффективности производства в плановой системе.
Производительность труда, по мысли Ленина, есть самое важное, самое главное для победы нового общественного строя: «…социализм требует сознательного и массового движения вперед к высшей производительности труда по сравнению с капитализмом… Социализм должен по-своему, своими приемами — скажем конкретнее, советскими приемами — осуществить это движение вперед»[57]. Советские приемы планирования, следовательно, должны обеспечивать наивысшую эффективность производства. И если мы хотим, чтобы так действительно было, у нас нет другого пути, как отказаться от директивного планирования большей части производства, ибо оно сейчас явно неэффективно.
С чисто теоретической точки зрения, хороший, сбалансированный по всем статьям план лучше рынка. Но… Конечно, рынок ошибается, равновесие на нем устанавливается только через неравновесие, через постоянные отклонения от равновесия. Но рынок и самонастраивается, он постоянно тяготеет к состоянию равновесия, тогда как несбалансированный директивный план вообще исключает движение в сторону равновесия. Несбалансированный план поэтому много хуже рынка, сопряжен с гораздо большими потерями, чем рыночное авторегулирование.
Порой кажется, что если усилить плановую службу, улучшить ее работу — принять постановление о повышении сбалансированности и научной обоснованности планов, увеличить штат Госплана и Госснаба, форсировать внедрение в снабженческих конторах электронно-вычислительной техники и т. д., — то можно наконец будет все увязать в рамках централизованного плана. На самом деле это именно иллюзия, видимость, стереотип мышления, сложившийся у нас в последние полвека, на протяжении которых мы и представить себе не могли ничего, кроме директивного плана. Номенклатура продукции исчисляется теперь не тысячами, а уже десятками миллионов, и роль главного посредника между производителями и потребителями может сыграть только рыночный механизм саморегулирования.