Раз экономический эксперимент этой задачи не решает, нужен иной хозяйственный механизм: бережливость должна умножать тот конечный результат, за счет которого живет и благоденствует каждый член производственного коллектива.
Можно продолжить перечень частных задач, кои без видимого успеха решаются сегодня по отдельности, вне связи с общей системой управления производством. Вот, скажем, на заводах, которые проводят эксперимент, я задавал десяткам работников одинаковый вопрос: какие права предприятию недоданы? И знаете, в чем руководители больше всего ущемлены? Не дано им право по своему усмотрению определять численность управленческого аппарата, вот ведь горе. Тут же вам представят расчеты: когда бы ежегодные задания Министерства финансов касательно сокращения штатов исполнялись, сегодня в заводоуправлении работал бы один директор. Это бесконечно остроумно, и все же симпатии мои на стороне Минфина, который многие годы в одиночку сражался с разбуханием штатов. Вернее, если употребить щедринское выражение, не столько сражался, сколько был сражаем — в чем нет дефицита, так это в администраторах.
Штатное расписание мыслимо доверить дирекции опять же только хозрасчетного коллектива. Держать нахлебников кому охота. А главное, и незачем. Мы с вами убедились: немыслимо сочинить достоверные заявки на материалы до того, как получен план производства; немыслимо составить сотни миллионов расходных норм и проконтролировать их, немыслимо втиснуть в план каждое телодвижение творцов технического прогресса. Но ведь всю эту работу управленцы совершают, посрамляя трудолюбием самого Сизифа. Если же отобрать у Сизифа камень, он, вероятно, делом займется.
6
В замысле эксперимент предполагает расширение самостоятельности предприятий, отказ от планирования промежуточных результатов хозяйствования. Ожидалось, что достаточно задать сверху конечный итог, тогда частности можно доверить низам. На деле этого пока не вышло. И потому, на мой взгляд, не вышло, что показатели, нареченные конечными, в действительности таковыми не являются: соблюдение договоров и прибавки производства при всей их значимости еще не определяют лица отечественной экономики.
Что же тогда служит конечным критерием, который и предприятие побуждал бы действовать эффективно, и всему народному хозяйству обеспечил бы непрерывный и быстрый прогресс? Попробуем обрисовать искомый идеал. Из всей выручки за продукцию предприятие сразу вычитает стоимость материалов и изношенного оборудования. Эти средства (так называемый фонд возмещения) необходимы для продолжения производства в прежних объемах. Затем из выручки же идут расчеты с казной. Предприятие, будь то Магнитка или самый скромный по масштабам завод, принадлежит не обслуживающему персоналу, а всему обществу. Естественно, за пользование производственными фондами положены взносы в бюджет. Наконец, завод рассчитывается с банками за кредиты. Остаток есть достояние коллектива. Он и является целью всех стараний работников.
Чувствую, как насторожился искушенный читатель: это что же, еще один чудодейственный показатель? мало ли их было? Десятки лет экономисты изобретают показатели плана, из коих один обязан якобы главенствовать. Эту роль долгое время исполняла валовая продукция. Исполняла дурно: достаточно, например, разрезать металл автогеном — и стоимость его зачтется в вал. (Пример, кстати, невыдуманный. Так и поступили лет сорок назад в одном министерстве — у них план горел, вот они и приказали изрезать эшелоны только что доставленного проката. Металл понадобился другой отрасли для исключительно важной цели. Хватились — а его уж нет. Гнев начальства был ужасен.) Позднее стали любить коллективы за товарную, то есть готовую, продукцию. Снова прокол — готовое месяцами лежало на складах. Ввели оценку по реализации: мало изготовить, надо еще продать. И тут закавыка: в 1980 году промышленность увеличила реализацию на 22 миллиарда рублей, а по договорам было недопоставлено товаров на 17 миллиардов. Значит, можно продать не то, что нужно потребителю. Сегодня в зачет идут только поставки по договорам. Результат известен из статистики, которую я приводил: горы лишних изделий перемещаются со складов поставщиков на склады потребителей.