Если опираться на данный фундаментально-психологический подход, то наилучшим объектом для поиска эволюционных корней кооперативной коммуникации людей будут, безусловно, остальные приматы, и в особенности, как я постараюсь доказать, не их голосовая коммуникация, а их жесты.
2.1. Голосовые демонстрации
Когда зеленая мартышка слышит крик тревоги «змея», она знает, что где-то неподалеку змея; когда опа слышит крик тревоги «орел», она знает, что поблизости орел. Это значит, что зеленые мартышки-реципиенты извлекают из сигналов тревоги специфическую информацию, относящуюся к соответствующим объектам, что было неоднократно продемонстрировано в экспериментах, где крики тревоги проигрывались через репродуктор. Хотя во время эксперимента хищников на самом деле не было рядом, реципиенты все равно развивали избегающее поведение, соответствующее заданному типу хищника (Cheney, Seyfarth 1990а). Впечатляет, что отдельные представители многих видов обезьян в ходе онтогенеза могут даже научиться использовать сигналы тревоги, которые издают животные других видов, в том числе некоторые птицы, чтобы получать информацию о находящихся в непосредственной близости хищниках (Zuberbühler 2000). Несмотря на то, что человекообразные обезьяны не издают криков, специфичных для конкретных объектов (исключением является крик, производимый в различном темпе или в слегка модифицированном виде в зависимости от количества и вида пищи; Hauser, Wrangham 1987; Crockford, Boesch 2003), эти приматы тоже извлекают информацию из голосовых сигналов, и даже могут в течение жизни научиться реагировать на новые крики (Seyfarth, Cheney 2003).
В полную противоположность такой картины гибкого понимания звуковых сигналов, обезьяны практически не могут контролировать крики, которые они издают сами, и не обучаются порождению криков из опыта. Вот несколько важных фактов (для обзора см. Tomasello, Zuberbühler 2002):
• базовый вокальный репертуар всех особей внутри одного вида мартышек или человекообразных обезьян одинаков; в нем практически нет индивидуальных различий;
обезьяны, выращенные в изоляции, а также особи, воспитанные среди обезьян другого вида (с совершенно другими голосовыми сигналами), все равно издают те же базовые, характерные для их собственного вида (а не для других видов) вокализации;
в большинстве случаев голосовой сигнал и вызвавшая его эмоция очень жестко связаны между собой; все приматы, за исключением человека, издают звуки негибко, не подстраиваясь под ситуацию, в которой происходит коммуникация;
попытки человека обучить обезьян новым вокализациям всегда заканчивались неудачей. Попытки научить обезьян издавать присущие им голосовые сигналы по команде или оставались безуспешными, или же через тысячи и тысячи проб приводили к незначительному результату.
Единственное систематически задокументированное проявление гибкости заключается в том, что обезьяны могут не издавать определенных криков, когда они одни или когда рядом нет сородичей, в противоположность тем случаям, когда рядом с ними кто-то есть или когда рядом есть их сородичи. Однако другие виды животных также избегают подавать сигналы тревоги в таких ситуациях (включая луговых собачек и домашних кур, см. Owings, Morton 1998), и поэтому можно смело предположить, что это является частью генетически закрепленной адаптивной специализации.
Причина такого отсутствия гибкости в употреблении голосовых сигналов заключается в том, что вокализации всех приматов, кроме человека, в большинстве случаев очень тесно связаны с эмоциями. Гудолл пишет: