— У них были семьи? — спросил Вождь, в его голосе отразилась скорбь.
— Только у Данга, — ответил Тен.
— Хорошо, я сообщу его семье, — предводитель Эллов уже собирался уходить, когда его остановил голос его Оруженосца:
— Великий Вождь, позвольте мне сделать это. Данг был моим близким другом, — обернувшись, Кэл взглянул на Тена.
Заглянув в серые глаза великана, Кэл Элл увидел неизмеримую тоску по павшему товарищу, и, хотя сообщать семье Капитана о потере кормильца отчасти было его обязанностью, в этот раз он решил уступить.
— Иди, — Кэл коротко кивнул. — Встретимся на собрании.
Низко поклонившись, Тен Элл распрямился и неспешно побрёл в сторону дома погибшего.
Подопечные Нэша, тем временем, закончили укладывать тела и тихо двинулись в сторону святилища. Товарищи умерших молча провожали их взглядом, среди них был и Кэл. Когда носильщики проходили мимо здания больницы, его внимание привлекла до боли знакомая фигура.
Она стояла, прислонившись спиной к невысокому деревцу, расположенному рядом с больницей. Лёгкий летний ветерок поднимал ввысь опавшие цветочные лепестки, заставляя их кружить в изящном танце вокруг неё. Её длинные тёмные локоны, привычно убранные плетёной красной лентой, чуть колыхались на ветру. Даже не осознав этого, Вождь улыбнулся — один её облик смог отогнать прочь все мрачные мысли. Однако затем он вспомнил их последний разговор, и улыбка мгновенно сменилась хмуростью.
— Я надеюсь, в моё отсутствие не было никаких проблем? — обратился он к Нэшу.
— Нет, всё было относительно спокойно. — Генерал был несколько озадачен этим вопросом. — А что?
— Да так, просто удостовериться. — Кэл пожал плечами с фальшивой улыбкой, пытаясь убедить друга в правдивости своих слов. К счастью для него, Нэш не стал давить и принял его ответ.
Кэл Элл ещё раз взглянул на девушку, очевидно, ожидавшую его. Она махнула ему рукой. Он помассировал глаза, тщетно пытаясь снять усталость, нужно побыстрее с этим разобраться.
— Ну что ж, я думаю, мне пора возвращаться к работе. Увидимся на собрании, — Нэш Элл развернулся и направился прямиком к штабу стражей.
— Нэш, — Генерал обернулся, — закройте ворота как можно скорее.
Нэш вздёрнул бровь в молчаливой просьбе объяснения — он не понимал внезапно возникшую срочность в закрытии врат. Устало вздохнув, Вождь кивнул куда-то в сторону больницы. Проследив взглядом в указанном направлении, Генерал увидел некую своенравную особу, имеющую тесную связь с Кэлом.
— Это что, дочь Зеда там? Что она здесь делает в такой час? — поинтересовался Нэш, просверлив взглядом собеседника.
— Ждёт меня, очевидно, — ответил тот с толикой раздражения.
— Я думал, что вы с Зедом уладили эту, кхм… проблему, — Генерал пробормотал последнее слово явно обвинительным тоном, сощурившись на своего собеседника. Кэл отказался смотреть ему в глаза.
— Пожалуйста, убедись, что врата и границы Селения хорошо охраняются. Мне не нужен очередной инцидент с её участием, особенно сейчас, — попросил он, стыдливо склонив голову.
Смягчившись, Нэш Элл издал усталый вздох, затем ответил:
— Хорошо, я поставлю дополнительную охрану, но прошу, разберись с этим уже наконец.
— Спасибо.
— Эх, молодёжь… — Генерал с досадой покачал головой, после чего развернулся и побрёл к вратам.
Кэл Элл перевёл взгляд на своих подчинённых. Как по команде, мужчины выстроились в ряд, смиренно ожидая его приказа.
— Все свободны. Отдыхайте, встретимся на собрании. — Поклонившись, солдаты начали расходиться по домам, Вождь же направился прямиком к ожидающей его девушке.
Кэл повернул к одной из многочисленных троп, что, подобно лучам солнца, расходились от площади во все концы селения. Он подошёл к больнице, после чего свернул с дороги и направился прямиком к дереву, в тени которого, скрестив свои длинные ноги, его терпеливо ждала та, что очень много значила для него.
Она была верной подругой детства, что дарила утешение после дня жестоких тренировок. Она была его подростковой любовью, в обнимку с которой он наблюдал за звёздами безоблачными летними вечерами. Она — его невеста, а также головная боль и самое большое разочарование взрослой жизни, с её бесконечными выходками и вздорным характером. А имя всему этому противоречивому беспорядку мыслей и чувств — Дарина. И действительно, эта девушка, как гласило её имя, была настоящим даром жизни: назойливым, проблемным, иногда более походящим на проклятие, но, тем не менее, — даром.