Третий тип порабощения — теологический — порабощение грехом. Писание гласит: «всякий, делающий грех, есть раб греха»[1732], и таковы на деле все люди, кроме тех, кто освободился от греха (путём веры Христовой). То, что отличает этот тип рабства от других, это зависимость освобождения только от доброй воли самого грешника. Поэтому от теологического рабства, которое является наихудшим, легче избавиться, чем от других: «как только раб всем сердцем пожелает освободиться от порабощения грехом, Божья милость предоставляет ему свободу путём таинств»[1733].
Если евреи, как часто говорят, порабощены, то каким из трёх видов рабства? Разумеется, они не подвержены «природному» рабству, потому что оно проистекает из глупости и умственной неполноценности; и «ясно, что не все неверующие», евреи или неевреи, даже несмотря на то, что они упорствуют в своём мракобесии, «настолько глупы, чтобы заслуживать подчинение другим из-за такой неполноценности». В этом отношении евреи в основе не отличаются от других людских групп, потому что «невозможно найти расу или семью, все члены которой отличаются высоким интеллектом или, наоборот, исключительно слабым»[1734]. Евреи не находятся и в категории гражданского рабства, потому что главные симптомы этого рабства не наблюдаются среди них. Соответственно, когда Апостол осудил их как «рабов», он не мог иметь в виду гражданское рабство, так как в то время евреи владели собственностью в избытке, и даже Иерусалим ещё не был разрушен. Как факт, они не лишены этого имущества в разных частях света и по сей день. «Также евреи, которые живут в нашей стране [Кастилии], в полном соответствии с уровнем их статуса владеют имуществом и ведут судейские тяжбы не только с простыми людьми, но и с самими князьями», потому что «они иногда заключают сделки с князьями, и когда возникают споры по поводу выполнения этих соглашений, либо они [евреи] выступают против налоговых представителей князей, либо же сами подвержены такому иску с противной стороны. Всё это не сходится с гражданским порабощением, поскольку никто, — как говорят юристы, — не может предпринять судебную акцию против человека, который находится в его власти (potestas)»[1735].
Поэтому, если говорить о еврейском порабощении, то речь может идти только о теологическом, и действительно, именно это рабство имел в виду Апостол, когда сравнил евреев с сынами Агари, потому что Агарь, раба, символизирует синагогу, а церемонии закона, с которым евреи по-прежнему связаны, такие как свободный союз (Сарра), символизируют Церковь и её приверженцев, которые получили закон милости Господней[1736]. Неприятие евреями этого закона вынуждает их оставаться под властью греха, потому что это предотвращает их перерождение в качестве свободных людей, как всех тех, что пришли к Христу. Но из этого состояния, в которое они вошли свободно — то есть по своему выбору — они могут освободиться другим актом своей воли в противоположном направлении. Как только еврей освобождается от оков Старого закона и перерождается в христианскую свободу, теологическое рабство, в котором он находится, полностью упраздняется. Может ли такой еврей, войдя в Церковь, также войти и в различные классы, формирующие христианское общество?
Судя по тому, что было сказано раньше, ясно, что возможное препятствие рабства неприменимо в случае евреев. Поскольку они не подвержены ни природному, ни гражданскому рабству, ясно, что обращённые евреи входят в христианство полностью свободными людьми. Но свобода сама по себе — только предварительное условие, а не квалификация, позволяющая им вступить в любой класс, в особенности в класс знати. Чтобы определить это, нужно получить чёткий ответ на второй из поставленных выше трёх вопросов — а именно, есть ли свидетельство о наличии еврейской знати в настоящее время? А точнее, мы должны знать, сохранились ли после мучений изгнания и рассеяния те черты благородства, которыми когда-то отличались евреи, и заметны ли они до сих пор среди них. Если так, то это свидетельство должно предоставить нам некоторые руководящие принципы для «классификации» различных конверсо в христианском мире.
Выглядело бы резонным, если бы Картахена, обсуждая эту тему, прежде всего обратил внимание на тот факт, что, несмотря на все странствия и перемены судьбы, евреи строго сохранили линию наследования колена Левия и священников. В качестве единственного привилегированного класса среди евреев, чьи прерогативы признаны законом, священники и левиты формировали, в каком-то смысле, единственную потомственную еврейскую аристократию, природа которой была духовно-религиозной. Пабло де Бургос, подчёркивающий этот факт, хотел бы использовать его в качестве основы для своего утверждения, что члены этой еврейской знати могут стать членами духовного лидерства Церкви. Но Картахена, похоже, игнорировал такую возможность, и по совершенно очевидной причине.
Хотя священники и левиты принадлежали, как ему представлялось, к теологической знати, она исчезла у евреев из-за их нежелания принять Христа. Как результат, потомство священников и левитов, хотя и продолжает быть признанным среди евреев, является, с точки зрения теологической знатности, пустой оболочкой, телом без души. Но это не представляет особой проблемы для евреев, которые хотят обратиться в христианство, потому что теологическая знать ни в коей мере не существует и среди нееврейских наций, по той же причине их неверия [во Христа]. Следовательно, в этом плане евреи, присоединяющиеся к христианству, находятся на равных с обращёнными из язычества. Они и не отличаются от язычников в возможности присоединиться и подняться в церковной иерархии, потому что назначения в этой иерархии не имеют отношения к физическому наследованию, как это имело место в Иудее. Конечно, когда папа назначает дьяконов, он называет их левитами, но это ни в коем случае не означает их физическую принадлежность к колену Левия, а только духовную. «Поскольку священничество изменилось так, что оно должно быть предложено… не какой-либо определённой семье», но любому из верующих, кто заслуживает того, «согласно правилам Церкви, когда вся разница в крови отодвинута в сторону»[1737]. Поэтому ясно, что, коль скоро речь идёт об этой знати, нет основы для поисков её присутствия среди евреев, которые остались в своём еврействе. Мы можем только расследовать, сохранились ли среди них другие типы знатности.
Согласно дону Алонсо, определённый социальный феномен, превалирующий среди евреев Испании и других стран, представляет недвусмысленный ответ на этот вопрос. Тот, кто рассматривает структуру еврейского общества, его внутренние взаимоотношения и его ведущие фигуры, может обнаружить признаки знатности в различных путях еврейской жизни. Конечно, полная потеря их теологической знатности, как результат их неверия, не обошлась без тяжёлых последствий и для природной и гражданской аристократии[1738]. Но всё же её остатки сохранились в достаточной степени, чтобы носители этих качеств были признаны знатными людьми. Что до природной аристократичности, которая, как мы уже отметили, состоит из мудрости и высокой морали, совершенно очевидно, что евреи в рассеянии сохранили проницательность интеллекта, который из-за своей направленности не в нужную сторону не может быть назван истинной мудростью (prudentia). Тем не менее у неё есть определённое сходство с благоразумием[1739]. По поводу моральных достоинств можно сказать, что хотя евреи и не обладают ими в их абсолютной сущности — из-за недостатка истинного благоразумия, как и теологических достоинств, — тем не менее некоторые из них совершали действия, не лишённые моральной ценности и даже проявили склонности к управлению, что в особенности относится к природной аристократичности. Это было продемонстрировано некоторыми из них, теми, что были тесно связаны с правителями и очень часто давали им советы в вопросах правления (agibilibus), откуда следует, что они сохранили остатки природной знатности[1740].
1735