Мнение Монтальво о толедцах не выдаёт никаких признаков сомнения или колебания. В его книге толедцы просто «злые», «извращённые», «невежественные», «нечистоплотные» и «больные» — больные в своей страсти уничтожить конверсо, которых считали стоящими на их пути. В глазах Монтальво они являются лицемерными христианами, обвиняющими искренних неофитов в поддельном крещении, они еретики, отрицающие почти каждую христианскую доктрину и обвиняющие истинно набожных в ереси. Мы видели, как в ремарках, открывающих дискуссию, он представляет каждую из точек зрения толедцев как еретическую, и он снова и снова
подчёркивает это в своём подытоживающем мнении о них. «Они еретики, — говорит он, — потому что они понимают Писание в смысле, отличающемся от того, что говорит нам Святой Дух, и потому что они учат извращённой догме против веры». Они еретики, потому что настаивают на следовании «тлетворным и смертоносным доктринам», и потому что они «пытаются защищать свои ложные и извращённые суждения упрямой враждебностью и наглой бесцеремонностью». А главное — они еретики, потому что они раскольники. Бог, однако, ненавидит того, кто сеет раздор между братьями (Книга Притчей Соломоновых 6:14–15), а «все христиане братья»[1991].
При этом Монтальво не ограничивает свою критику этими резкими осуждениями. Он также предлагает лидерам Церкви пути противодействия. «Для того чтобы эти ужасные и отвратительные прегрешения не распространялись и сердца верующих не были извращены», прелатам необходимо, — говорит он, — искоренить эти вопиющие прегрешения из орбиты Церкви. Он понимает, что эта цель не будет достигнута с лёгкостью, не вызвав общественной бури, но не видит пути избежать этого испытания. Он передаёт свои мысли по поводу того, что должно быть сделано, словами пророка Иеремии (23:19–20): «Вот, идёт буря Господня с яростью, буря грозная, и падёт на главу нечестивых. Гнев Господа не отвратится, доколе Он не совершит… намерений сердца своего…»[1992].
Когда Монтальво писал эти слова летом 1449 г., он должен был быть убеждён, что руководство испанской Церкви пойдёт по этому пути, разумеется, с полной поддержкой короля. События сложились иначе. Через пятьдесят лет, как раз перед своей смертью, когда его работа должна была быть вот-вот опубликована, он явно остался при том же мнении по поводу того, каким образом страна должна была поступить в вопросе антимарранского движения.
VII. Историографическое свидетельство: хроники Хуана II
Кастильские хроники XV в., написанные до основания инквизиции, — за исключением важнейших работ, написанных в защиту конверсо, и главных антимарранских писаний — несомненно, являются самым важным комплексом источников изучения различных фундаментальных аспектов проблемы марранов в Испании. Они не только помогают устранить сомнения по поводу христианства марранов, возникшие в результате противоречий по этому вопросу, но и проливают свет на некоторые решающие стадии конфликта между марранами и их врагами. Но важнее всего, они помогают установить истину о позициях марранов по многим вопросам и понять мотивы, заставившие их использовать ту или иную тактику в отражении атак.
Из шести сохранившихся хроник периода Хуана II одна упоминает конверсо только в некоторых отдельных местах, о чём у нас уже шла речь. Мы имеем в виду историю правления Хуана II, написанную Альваром Гарсией де Санта Марией. Другая, «Переработанная версия хроники Сокольничего», вообще не касается конверсо. Поэтому последующая дискуссия будет ограничена ремарками, относящимися к марранам в оставшихся четырёх хрониках, начиная с самой старой из них, «Хроники Сокольничего».
I. Хроника Сокольничего
«Хроника Хуана II Сокольничего» — или, как принято называть её, «Хроника Сокольничего» — была написана Перо Каррильо де Уэте, официальным хронистом королевства, который был также главным Сокольничим (Halconero mayor) Хуана II. Находясь в ближайшем окружении короля, Каррильо был хорошо осведомлен обо всех важных событиях королевства Кастилии. По этой причине сообщаемые им сведения могут считаться информацией из первых рук, а особенно достоверным его отчёт становится благодаря его привычке записывать события в тот момент, когда они происходили.
Источник его силы был одновременно и источником его слабости. Как придворный хронист он не мог избежать тенденциозности в пользу короля и его министра. Предшественник Каррильо на этом посту, Альвар Гарсия де Санта Мария, служил до 1435 г.[1993], а Каррильо был назначен на пост на пике карьеры Альваро де Луны. Столь щекотливая и жизненно важная позиция не могла быть доверена в то время кому бы то ни было без совета, а возможно, и без выбора всесильного коннетабля. Это приводит нас к заключению, что Альваро де Луна видел в Каррильо своего потенциального сторонника.
Тем не менее, не выходя за рамки лояльности, Каррильо старался держаться фактов и составлять по возможности правдивый отчёт. В его привычки входило представлять обе стороны дела и сопровождать каждое утверждение поддерживающими доказательствами. Как правило, он давал фактам говорить за себя, но временами чувствовал необходимость выразить своё мнение; и его оценки в целом объективны и обоснованы. Он был прямым человеком, обладающим здравым смыслом, не хитрым, но и далеко не наивным. Он хорошо знал, что такое злой умысел и амбиции, и не давал себя обмануть камуфляжем благородных намерений, которыми они прикрывались. Таково наше впечатление о человеке, который оставил нам свою «Хронику Хуана II».
К сожалению, его работа не дошла до нас в её оригинальной форме. Каждая из сохранившихся версий выглядит заметно отличающейся от оригинала из-за редакторских опущений и добавок. Та версия, которую мы рассматриваем в настоящей дискуссии, выглядит наиболее близкой к оригиналу[1994], и то же самое касается её свидетельств о марранах.
Хотя его история королевства включает в себя период, описанный его предшественником, то есть 1420–1435 гг., мы не находим в этой части ничего, касающегося жизни или проблем конверсо, кроме упоминания (в документе, цитированном автором) в качестве объекта резни (запланированной, но не осуществившейся) в процессе неудавшегося мятежа арагонского графа Фадрике[1995]. В своих анналах периода 1435–1448 г. Каррильо вообще не упоминает конверсо. Но мы находим основательные сведения о них, когда подходим к мятежу 1449 г.
Впрочем, «Хроника Сокольничего» представляет эти сведения в своеобразной манере. Описывая правление Сармьенто в Толедо, он рассказывает нам, что преследования в городе были направлены против тех, кто сопротивлялся Сармьенто, его планам и власти. Таким образом они выглядят как преследования персонального характера, т. е. мотивированные личными интересами Сармьенто, хотя и оправдываемые политическими предлогами — то есть утверждением, что наказанные им люди питали отвращение к борьбе города за его свободы и, таким образом, поставили себя в положение предателей. Хроника ни единым словом не предполагает, что главными жертвами режима террора Сармьенто были «новые христиане», там нет даже намёка на то, что за гонениями стояло религиозное обоснование. Обсуждая изгнания, случившиеся позже, когда король приближался со своей армией к Толедо, Каррильо говорит, что Сармьенто «решил выгнать из города большое количество людей, которые в его глазах выглядели подозрительными»[1996] — то есть подозреваемых в том, что они могут действовать в пользу короля против интересов мятежников. Хронист, совершенно очевидно, предполагает, что, изгоняя их из города, Сармьенто стремился усилить свою власть над городом, и, следовательно, изгнания, как и более ранние наказания, имели политические мотивы. И здесь тоже нет даже намёка на то, что большинство, если не все высланные, были марранами.
1993
См. о нем как о хронисте F. Cantera,
1994
О различных пересмотренных изданиях