В дополнение к этому, как мы видим, Амадор недопонимал отношение конверсо к евреям в то время. В середине века «новые христиане» Испании не были охвачены той ненавистью к евреям, которая характеризовала некоторых их предков-миссионеров. Их мысли были сконцентрированы на своих собственных проблемах — политических, социальных и интеллектуальных — проблемах, которые касались их жизни как христиан и их собственных интересов. Предположить, что они были готовы пожертвовать этими интересами или подвергнуть опасности свои политические и социальные завоевания, войдя в столь опасный конфликт только для того, чтобы выполнить «завещание» Павла из Бургоса, или, точнее, его желание «разгромить» евреев, было бы слишком далеко от реальности. Ни здравый смысл, ни источники не подтверждают такое предположение.
А теперь мы обратимся ко второму предположению Амадора, тесно связанному с третьим. Амадор считал, что если главным мотивом для заговора, который конверсо предположительно составили против Альваро, была их враждебность к евреям, то их конфликт с Альваро должен был быть весьма давним и простираться на весь период его правления (поскольку Альваро продемонстрировал свою дружелюбность к евреям уже в 1420 г., а может быть, еще и раньше). Но Амадор не смог доказать это предположение, а имеющиеся свидетельства опровергают существование такого продолжительного конфликта. Эти свидетельства происходят из разных источников всех трех периодов правления Альваро.
Первое из них пришло от члена семьи Павла из Бургоса — семьи, которая, если верить Амадору, постоянно раздувала вражду к Альваро. В 1431 г. брат Павла, Альвар Гарсия де Санта Мария, служил королевским хронистом Кастилии, и длинную главу в своей работе он посвятил Альваро де Луне и его администрации. Это одна из самых сильных вещей, когда-либо написанных в защиту Альваро. Здесь хронист отвергает одно за другим все обвинения, обращенные на Альваро оппозицией, и превозносит все его усилия на благо короля, страны и народа[2140]. Конечно, это официальная хроника, а Альваро тогда был на вершине своей власти, но слова хрониста настолько убедительны, его аргументы настолько обоснованы и эмоциональны, что создается явное ощущение, что автор действительно верил в то, что писал. В любом случае ясно, что если бы бургосский епископ ненавидел Альваро, или же просто находился в оппозиции к нему, или же такого отрицательного мнения придерживалось большинство ведущих конверсо, Альвар Гарсия использовал бы менее страстные выражения для рассказа о человеке и его делах.
Второй период правления Альваро — а точнее, начиная с 1440 г., — отражен в свидетельстве аристократов, находившихся в оппозиции к Альваро и стремившихся устранить его из королевского двора. В меморандуме, поданном ими королю, где они перечисляют свои претензии к его фавориту, они относятся, как мы уже отмечали, к особой роли, которую марран Фернан Диас де Толедо, Докладчик короля, играл в поддержке власти Альваро[2141]. Они утверждали, что эта роль была решающей, и мы, в основном, согласны с этой оценкой. Но в таком случае это не вяжется с утверждением Амадора о «вражде» между Альваро и конверсо в то время. Трудно предположить, что, если бы такая вражда существовала, Фернан Диас де Толедо выглядел бы таким рьяным сторонником Альваро де Луны. Следовательно, оппозиционная знать не могла поверить в это.
Аналогичные свидетельства, относящиеся к периоду правления Альваро, пришли из совершенно другого источника. Они представлены заявлениями толедских мятежников от 1449 г., года их мятежа. Во всех этих документах, как мы видим, конверсо изображены союзниками Альваро, а первый министр — их главным защитником и пособником. Конечно, как мы уже отметили, причины для этого союза, указанные в этих документах, должны считаться беспочвенными, но едва ли можно оспаривать тот основной факт, что отношения между Альваро и конверсо были дружескими, а его поведение по отношению к ним должно расцениваться как покровительственное[2142]. В любом случае, несомненно то, что если бы эти отношения были отмечены «войной насмерть» (как утверждал Амадор де лос Риос), вся линия кампании мятежников не была бы ими принята.
Таким образом, взгляд Амадора на мотивы конверсо для их предположительного участия в заговоре против Альваро де Луны должен быть опровергнут в обеих его частях, потому что ни его теория о причине конфликта, ни его взгляд на его продолжительность не вяжутся с источниками.
Несмотря на свои слабости, теория Амадора сильно повлияла на более поздних историографов, и среди тех, кто принял ее, был Генрих Грец, знаменитый историк еврейского народа. Как и Амадор, Грец приписал заговор против Альваро в первую очередь ведущим «новым христианам», которые в течение долгого времени были противниками Альваро из-за его проеврейской политики. В Базельском декрете от 1434 г. и в булле Евгения IV от 1442 г. (которые Грец, как и Амадор, приписывал влиянию Алонсо де Картахены) он видел тяжелый удар не только по евреям, но и по Альваро де Луне[2143]. Грец поддерживал это предположение новыми сведениями, которые он нашел в процессе своих исследований, потому что, в отличие от Амадора, он знал о булле Николая V об инквизиции и быстро понял, что она должна была быть продуктом решительных усилий Альваро[2144]. Но как в прагматической санкции 1443 г., так и в булле об инквизиции Грец видел просто контрудары Альваро против его врагов-конверсо. Вражда последних стала смертельной, считал Грец, когда Альваро, по его словам, «не сумел их защитить» во время мятежа 1449 г.[2145], и все они поднялись, чтобы сокрушить его. Им удалось взять верх над ним и привести на эшафот великого государственного деятеля, который был защитником евреев.
Поскольку Грец следовал мысли Амадора по поводу истоков «вражды» конверсо к Альваро, мы можем применить нашу основную критику взглядов Амадора также и к теории Греца. Нам нужно только коснуться новых элементов, привнесенных в аргументацию Греца, и это мы сделаем позже.
Идя по стопам Греца и Амадора, Генри Чарлз Ли сформировал свой собственный взгляд на то, что послужило причиной заговора против Альваро. Как и Грец, Ли заметил буллу об инквизиции и приписал ее появление усилиям Альваро[2146]. Как и Амадор, он видел в заговоре финальную стадию продолжительной борьбы между Альваро и конверсо[2147]. Но Ли не касается причин этой борьбы, оставляя нас в неведении по поводу того, согласился ли он с мнением своих предшественников или же не сумел прийти к определенному заключению. По поводу буллы об инквизиции он сказал, что ее задачей был просто «разгром врагов Альваро, марранских епископов»[2148], потому что «видимо, коннетабль пришел к мысли, что если он сможет учредить инквизицию в Кастилии, то найдет в ней оружие, при помощи которого он покорит их»[2149]. Почему и когда епископы-марраны стали врагами Альваро де Луны? Ли этого не объясняет. Но ясно, что в его глазах эта вражда и была причиной буллы, которую Альваро организовал в целях самозащиты. В этом Ли подходит очень близко к Грецу, но он идет еще дальше Греца, приписывая булле решимость конверсо уничтожить Альваро и шаги, предпринятые для достижения этой цели. Теперь, говорит Ли, ««новые христиане» поняли, что их безопасность зависит от падения де Луны»[2150], и спланировали его уничтожение вместе с недовольными аристократами, пока их заговор против Альваро не склонил на свою сторону и короля[2151].
Наш анализ высказываний Ли по этому поводу тоже должен быть отложен до тех пор, пока мы не представим взгляды еще одного ученого, который тоже исследовал те же проблемы. Не ссылаясь на Греца и Ли и, возможно, не будучи вообще знакомым с их позициями, Бельтран де Эредия пришел к тому же выводу касательно истоков буллы об инквизиции. Он, как и Грец и Ли, считал, что архитектором этого декрета был не кто иной, как Альваро, и более того, что Альваро также инициировал буллу от октября 1450 г. (т. е. ту, которая приостановила действие буллы Humani generic в защиту конверсо)[2152]. Обе буллы, по мнению Эредиа, были инструментом в борьбе между Альваро и конверсо — «этими двумя антагонистическими силами, которые попеременно доминировали в национальной политике»[2153]. Эредиа не дает ключей к пониманию этого антагонизма, кроме того, что имеется в виду в процитированном предложении. Если мы правильно понимаем его, он приписывает истоки конфликта между Альваро и конверсо желанию каждой из «враждующих» партий контролировать судьбы Кастильского государства. То есть, по существу, это было борьбой за власть, и, добывая у папы вышеупомянутые буллы, Альваро просто получал эффективное оружие для нанесения удара по своим политическим противникам.
2140
См. Alvar García de Santa Maria,
2142
То, что обычное поведение Альваро было именно таким, убедительно доказано буллой
2145
2152
V. Beltrán de Heredia, «Las Bulas de Nicolás V acerca de los Conversos» //