Читать онлайн "Истоки инквизиции в Испании XV века" - Нетаньяху Бенцион - RuLit

Не может быть сомнения в том, что влияние конверсо в королевском секретариате было одним из факторов, определивших назначения на высшие городские должности — рехидоры и коррехидоры. Пожалуй, первым конверсо, получившим должность коррехидора, был тот, кого назначили в Оренсе в 1419 г.[2938] Так же как и в других местах, это случилось во время Хуана II, когда все больше и больше «новых христиан» служили рехидорами и коррехидорами, несмотря на явную оппозицию местных властей. Так, в 1421 г., когда Альвар Санчес де Картахена был послан королем как коррехидор в Толедо, ему не дали войти в город[2939], но немногие города могли показать такое пренебрежение к желаниям короля, как в тот год в Толедо, а в 1449 г. Докладчик сообщает, что некоторые из потомков Фернандеса Мармолехо (главного казначея) служили в качестве рехидоров в Севилье[2940]. Существуют, начиная с дней Энрике IV, явные признаки того, что постоянно увеличивающееся число конверсо занимало эти должности, и это, несомненно, было справедливым в начале царствования Королей-католиков, то есть до основания инквизиции. Этот факт подтверждается именами марранских рехидоров и коррехидоров, завоевавших по той или иной причине особую репутацию. Ими были Хуан Гонсалес Пинта-до, знаменитый рехидор Сьюдад-Реаль (сожженный инквизицией в том городе)[2941], Альваро де ла Торре, рехидор Толедо (который был повешен толпой в 1467 г.)[2942] и Диего де Сусан, рехидор Севильи, который вместе с другими марранами был обвинен в заговоре против инквизиции в 1481 г. и сожжен на костре как якобы иудействующий[2943]. Однако не все они пришли к такому трагическому концу. Другими знаменитыми рехидорами были Фернандо де ла Торре, хорошо известный автор (в Бургосе)[2944], Алонсо Кота, казначей (в Толедо)[2945], и Андрее де Кабрера, дворецкий Энрике IV (в Куэнке)[2946]. Последний, который стал губернатором Сеговии и помогал принцессе Изабелле взойти на трон, обеспечил своему брату Альфонсо должность коррехидора Сеговии[2947], в то время как поэт и историк Диего де Валера служил коррехидором Сеговии и Паленсии[2948].

Однако главные успехи конверсо в управлении страной были достигнуты путем их членства в кастильском королевском совете. В то время как за всю историю евреев в христианской Испании было наверняка известно только о двух еврейских придворных, занимавших места в королевском совете[2949], похоже, что конверсо появились в совете уже с начала правления Хуана II. К концу этого правления их число в совете доходило, возможно, до трети его состава[2950], достигнув в тот момент зенита своего влияния в определении политики и действий государства. При последующих королях их влияние ослабло, либо из-за уменьшения степни участия совета в управлении королевством, либо из-за более поздних изменений, внесенных в его структуру и функции. Энрике IV все больше и больше полагался на отдельных советников, которых выбирал из всех сословий, а Фердинанд Католик ограничил свой совет небольшим числом бюрократов (почти исключительно плебеев), отобранных по их административным качествам. Представительство марранов среди этих бюрократов было, тем не менее, заметно и во время правления этих королей вплоть до конца века.

В XV в. «новые христиане» часто играли ведущую роль в церковной иерархии. Среди занимаемых ими постов были такие, как епископ, архиепископ, Магистр Священного дворца и кардинал. Первым марраном, получившим высокий церковный пост, был Пабло де Санта Мариа (Павел из Бургоса), который стал епископом Картахены (1401 г.), а позже, в период несовершеннолетия Хуана II (1415 г.) — епископом Бургоса. К концу регентства мы встречаемся со вторым епископом-марраном — Гонсальво де Санта Мариа, старшим сыном Павла, который получил пост епископа Асторги в 1419 г. При Хуане II, когда ни один епископ в Кастилии не мог быть назначен без согласия короля, второй сын Павла, Альфонсо де Картахена, сменил своего постаревшего отца на посту епископа Бургоса. Среди епископств, возглавляемых новохристианскими прелатами во второй половине века, были Сеговия, Калаорра и Гранада. Конверсо назначались и на другие должности в церковной иерархии, такие как архидьяконы, дьяконы, аббаты, каноники и капелланы кафедральных соборов.

Параллельно с ростом их авторитета в монархической и церковной администрациях возрастал и их статус в аристократических сословиях. Их проникновение в кастильскую знать было заметно облегчено многочисленными браками между их сыновьями и дочерями с аристократами высшего ранга. Это часто приводило их к контакту с силами, которые формировали политику королевства, что тоже способствовало их проникновению в королевскую и городскую администрации.

Эти достижения конверсо в Кастилии способствовали ускорению аналогичного процесса в Арагоне. Не было в Арагоне своего Альваро де Луны, который мог бы преодолеть упорное сопротивление сословий приходу конверсо в разные администрации. Только после 1458 г., когда Хуан II стал королем Арагона, началось проникновение марранов в королевскую администрацию. Оно заметно усилилось в семидесятые годы и достигло своей кульминации в следующем десятилетии, при Фердинанде II. Чтобы продемонстрировать этот факт, достаточно назвать следующие имена: Алонсо де ла Кабальерия был вице-канцлером Фердинанда, Луис де Сантанхель был escribano de ratión, т. е. финансовым секретарем короля (помимо службы на других важных королевских постах), Габриэль Санчес был генеральным казначеем королевства[2951], Санчо де Патерной был maestre ratiónal de Aragon (главным контролером финансов Арагона)[2952], а Гаспар де Баррачина — личным секретарем Фердинанда[2953].

Это резюме ни в коем случае нельзя считать исчерпывающим, даже в отношении к типу должностей, занимаемых марранами в тот период. Так, например, мы видим в королевской администрации конверсо также и в роли королевских послов, военных командиров, управляющих замками, а в городской сфере — казначеями, мажордомами и прокурадорами кортесов. Этот список, конечно, может быть продолжен, но картина ясна. Конверсо занимали позиции во всех четырех видах администрации страны: королевской, поместной аристократии, церковной и городской — и на всех уровнях. А главное, должны мы заметить, большинство этих позиций несли в себе, в той или иной степени, управленческую власть, социальный престиж и относительно высокий доход. Таким образом, они предоставляли возможность достижения трех самых желанных для большинства людей целей: почета, богатства и власти. Именно поэтому борьба за контроль над этими позициями была столь напряженной.

Нет сомнения в том, что крупные суммы денег, сконцентрированные в руках марранских откупщиков, предоставили им возможность — и поощрили некоторых из них — заняться международной торговлей. В этой области генуэзцы, обосновавшиеся в Испании, «старые христине» — испанцы и испанские евреи — активно действовали уже долгое время, а «новые христиане», как мы смело можем утверждать, встретили серьезную конкуренцию. Однако в XV в. испанские коммерческие горизонты расширились и в сторону Атлантики, и в сторону Средиземного моря, умножая тем самым деловые возможности. Появление сильных торговых общин, основанных марранами в таких городах, как Севилья, Толедо и Барселона, должно было в известной мере стать результатом их достижений в международной торговле.