Такое объяснение было предоставлено им расистами. Согласно их теориям конверсо достигли всего не благодаря своим достоинствам, которых никогда не имели, а благодаря своим порокам и дефектам, имеющимся у них в избытке. А главное — путем вероломства и обмана, позволившим им с помощью мошенничества получить то, чего ни один порядочный человек не мог бы добиться честными путями. Отсюда следует, что «новые христиане» взяли верх над «старыми» в состязании за социальные и экономические достижения, но не потому, что у «старых христиан» не хватило таланта или инициативы, а только потому, что они не стали бы пользоваться нечестными методами, как конверсо. Более того, утверждая, что конверсо своим коварством и ложью опутали целые слои испанского народа, расистские теоретики освободили многих «старых христиан» от ответственности за их неудачи. Соответственно, они должны видеть мизерность своих достижений и низкий статус не как результат своих личных недостатков, а как одно из проявлений всеобщего бедствия, обрушившегося на нацию. Итак, мы можем видеть, что расисты сумели не только поддержать это обделенных, они еще и оправдали индивидуальную зависть каждого из них, объединяя это в умноженную силу — общее недовольство, которое нужно удовлетворить, коллективную обиду, взывающую к мщению, и национальное дело, достойное того, чтобы воевать за него.
Теперь нам будет легче понять благоприятную реакцию испанского населения на ответ, данный расистами на их вопрос: как следует поступить с этой злобной группой, которая наносит такой ущерб «старым христианам» и угрожает такими страшными опасностями? Расисты ни в коем случае не были удовлетворены методами сопротивления, используемыми бюргерами. Не допускать конверсо к дальнейшему занятию официальных должностей было для расистов явно недостаточно. Необходимо, по их мнению, было убрать марранов со всех их должностей, поскольку каждая такая должность была в их глазах вражеским аванпостом, с которого противник мог начать контратаку. Не удовлетворяли их и антимарранские законы, которые были или могли быть приняты в городах. Они знали, что конверсо нарушат эти законы или повлияют на королей, чтобы те их отменили. Они также не видели и пути остановить смешанные браки, коль скоро конверсо находятся в стране, но знали, что изгнание марранов — решение, которое короли принять не смогут. Единственным путем к предотвращению несчастья, которым «новые христиане» угрожают «старым», остается широкомасштабное физическое уничтожение конверсо, которое должно охватить всю страну, если только удастся поднять и зажечь народ. Таким образом, идея расистов состояла в чудовищной бойне, массовом уничтожении марранов, или, пользуясь сегодняшним языком, в геноциде.
Такое решение марранской проблемы, несомненно, основывалось на средневековых методах обращения с евреями на Западе, но, признавая это, мы не можем настаивать на том, что это влияние было единственным. Мы считаем, что идея геноцида пришла из расовой теории, как плод развивается из косточки. Совершенно очевидно, что с исключительным, неисправимым злом, якобы унаследованным еврейской натурой, необходимо бороться исключительными методами, а поскольку оно неисправимо, то его следует уничтожить для блага христианства и всего человечества.
Теперь мы видим, как среди народа, чей христианский пыл не может быть подвергнут сомнению, появилась теория, основанная на расизме и трех главных символах веры, а именно: существование заговора с целью захвата власти в Испании, продолжающееся «загрязнение крови» испанского народа и необходимость предотвращения этих страшных опасностей путем геноцида марранов. Эти три постулата, не меньше, чем расизм сам по себе, чужды всему, на чем христианство стояло или чему когда-либо учило в отношении евреев. То, что такая теория могла не только держаться, но и завоевывать новую почву против доктрины Церкви и установилась в качестве социального принципа в Испании, указывает на то, что ее двигали несравненно большие силы, чем любое препятствие, которое Церковь могла поставить на их пути. Нам остается прояснить природу этой силы и определить источник, из которого она забила ключом.
Существует серьезная проблема, поставленная испанским расизмом, которую ученые обделили своим вниманием. Она может быть сформулирована двумя-тремя вопросами, каждый из которых относится к подъему расизма и ранним стадиям его теоретической эволюции. Когда он родился? Что вызвало его появление? В 1449 г., когда толедские расисты начали свою первую атаку на конверсо, расизм имел признаки законченной теории, постулаты которой были сформулированы и по каждому вопросу были подготовлены аргументы. Для создания такой теории требовалось значительное время. Следовательно, предположение, что она была сформулирована во время толедского мятежа или всего несколькими месяцами раньше, явно несостоятельно. И действительно, в нашем обзоре различных явлений, которые можно рассматривать как предшествующие 1449 г., мы заметили четкую расистскую направленность, ведущую к взрыву событий 1449 г. Мы могли увидеть это в различных антимарранских программах, открыто предложенных на расистской основе, — программах, помимо прочего, лишающих конверсо права учиться в коллегии, служить в общественном учреждении или вступать в брак со «старыми христианами». Разумеется, прослеженные нами документы не объясняют причин этой расовой дискриминации, они, к примеру, не говорят нам, что раса конверсо «неполноценная», «порочная» или «оскверняющая» и т. п., они не предполагают, что требуемые ими ограничения указаны в Священном Писании или согласуются с христианским учением. Тем не менее ясно, что какие-то причины были представлены для оправдания предложенных мер и что эти причины в свое время составили основу теории, принятой в 1449 г. Молчание, окружавшее расистские аргументы в документах, предшествовавших толедскому мятежу, конечно, заставляет нас задуматься об этом. Возможно, это отражает сильную оппозицию, которую, как ожидалось, могли вызвать эти аргументы, и поэтому их не выставили напоказ, хотя они и были высказаны, обсуждены и разработаны во внутренних кругах их приверженцев. Кардинал Торкемада в 1449 г. сказал, что в течение долгого времени расистские агитаторы не осмеливались проповедовать эти идеи публично, что они, по его выражению, «ерзали по углам». Это говорит о том, что на протяжении достаточно долгого периода расизм был полуподпольным движением, которое не смело проявляться открыто. Однако, когда оно обнаружило себя, его теория полностью созрела, а различные его круги объединились в основательную группировку.
Становится ясно, что расизм, и как теория, и как движение, рос еще в течение как минимум нескольких десятилетий в те шестьдесят лет, что прошли с момента больших волнений 1381 г. и до 1449 г., и так же очевидно, что в этот период расизм культивировал ненависть к «новым христианам», представляя маррана в образе морального чудовища. Очевидно, что эти три элемента расизма: концепция, образ и яростная ненависть — были приведены в движение, чтобы достичь в качестве первостепенной цели изгнания конверсо из всех сфер, куда они вошли как равноправные граждане христианской Испании. По существу, расисты руководствовались во всем этом тем же, что их предшественники в 1392 г., когда они пытались вытеснить конверсо из своих городов посредством «оскорблений, бесчестья и ущерба». Разумеется, меры, предпринятые в то время «старыми христианами», все еще могли рассматриваться как превентивные, направленные на блокирование или торможение развития, которому они не хотели поддаваться, тогда как предложенное расистами позже было направлено на аннулирование установившихся законов и радикальное изменение существующей ситуации. Однако все они основывались на той же идее и вдохновлялись тем же принципом: запрещением входа конверсо в христианское общество Испании.