Возможно, что Гонсало, предположив, что доказал свои претензии, набрался, наконец, смелости совершить опасный шаг. В 1491 г. он втайне обратился к папе с просьбой об издании буллы, одобряющей политику борьбы за чистоту крови[3130]. Однако же Иннокетий VIII не чувствовал, что путь для положительного ответа открыт, а когда он умер (в июле 1492 г.), то оставил обращение Гонсало своему преемнику Александру VI. Последний долго мешкал. Его в общем не слишком дружеские отношения с Фердинандом, бесспорно, заставили его немного колебаться, но в итоге в декабре 1495 г. он издал папское бреве Intelleximus non amini, в котором дал благоприятный ответ на обращение Гонсало. До тех пор пока действует инквизиция, заявил папа, никакие потомки конверсо до четвертого поколения не будут допущены в орден, кроме как со специального согласия генерала и Совета каноников, ни один марранский монах не будет назначен ни на какую должность ордена, и все это под страхом отлучения.
Гонсало знал, что Фердинанд не встанет на защиту конверсо против папского декрета. И действительно, Фердинанд этого не сделал. Однако то, что монарх в тот момент не стал действовать, означало лишь то, что он ждал, когда придет его время. Между тем, все-таки декрет возымел действие, и иеронимиты продолжали двигаться в этом направлении. Короли, скорее всего в ответ на возрастающие требования санкционировать борьбу за чистоту крови, издали в 1500 г. два закона, демонстрирующих их одобрение расового принципа в отношении лиц, наказанных инквизицией. Согласно этим законам, «смирившиеся перед Богом» и потомки осужденных инквизицией лишались права на любую общественную должность или исполнение любой общественной функции[3131]. В числе запрещенных были профессии хирургов, врачей, фармацевтов, писцов и нотариусов — профессии, которые раньше были открыты даже для кающихся грешников, которые еще не считались «исправившимися». Тем не менее, хотя короли и пошли на такие крайности в ограничениях для потомков иудействующих, они все же никак не ограничивали права на деятельность остальных конверсо. И действительно, во всем, что касалось этой группы — группы, бывшей главной мишенью расистов, — короли стояли на своем.
В августе 1503 г. Александр VI умер, а в ноябре Юлий II стал папой. Фердинанд ждал именно этой возможности. Юлий II был известен своей ненавистью к Александру VI, и он возражал практически против всех действий и мнений своего предшественника. Неудивительно поэтому, что вскоре после своего избрания папой Юлий издал буллу, в которой резко порицал практику борьбы за чистоту крови и объявил о ее полной отмене. В этой булле он сказал, что до него дошли сведения, что «в Испании и других местах [христианские] потомки евреев и других не верящих [в Христа] не допускались в религиозные ордена, братства и другие христианские конгрегации, религиозные или светские». Он осудил эти акты как манифестации «отвратительных обычаев и настоящей порчи» и объявил «упраздненными и недействительными все правила, установления, конституции, законы и т. д., которые были изданы с этой целью, включая одобренные папским престолом»[3132]. Эта булла, направленная на Испанию (хотя формально относилась и к другим странам), не могла быть выпущена без согласия Фердинанда и его тайного сотрудничества. Это нанесло тяжелый удар по движению за чистоту крови и его вмешательству в политику Фердинанда, потому что в последующие десять лет, до смерти Юлия II, а в действительности — и до конца жизни Фердинанда, мы не слышали ни о каком узаконивании уставов о чистоте крови в Испании[3133]. Только после смерти Фердинанда (в январе 1516 г.) испанский расизм вновь поднял голову. В 1519 г. Большой коллегий св. Ильдефонса принял бескомпромиссный устав о чистоте крови[3134], а в 1522 г. инквизиция запретила университетам Саламанки, Вальядолида и Толедо присуждать ученые звания «новым христианам»[3135]. С тех пор движение за чистоту крови прогрессировало, несмотря на многочисленные препятствия, до тех пор пока не стало преобладающим в испанских церковных организациях, а через них — в большей части испанского общества.
IV. Неизменная цель
Поскольку движение за чистоту крови охватило более чем трехсотлетний период — то есть весь период инквизиции, — конверсо были мишенью нападок большую часть этого времени двумя инструментами преследования: инквизицией и расовым движением. В предыдущих главах мы коснулись причин возникновения этого движения в середине XV в. и обратили внимание на принципы испанского расизма на ранних стадиях инквизиции. Теперь мы хотели бы определить, вдохновляли ли те же принципы расистское движение в более поздние времена, или же они претерпели заметные изменения, а может быть, и сменились другими идеологическими установками. Это поможет нам понять влияние первоначальных мотивов испанского расизма — мотивов, которые больше, чем какой-либо иной фактор, были ответственны за рождение испанской инквизиции.
Чтобы прийти к такому определенному выводу, необходимо сравнить расистскую литературу на ее ранних стадиях с ее проявлениями в более поздние времена. Для нашей цели, однако, мы можем ограничить наше исследование одной конкретной фазой этой литературы — той, что ассоциировалась с расистской кампанией в середине XVI в. — то есть через сто лет после того, как испанский расизм провозгласил свои кредо и план действий.
Ведущим представителем периода середины XVI в. был кардинал Хуан Мартинес Педерналес, известный под именем Силисео, который был архиепископом Толедо начиная с 1546 г. Предки кардинала были крестьянами, и от них он унаследовал ненависть к евреям и предубеждение против конверсо. В момент, когда он выступил со своими идеями, движение за чистоту крови уже имело под собой солидную почву. Все духовно-рыцарские ордена Испании, большинство ее религиозных орденов и практически все ее крупные коллегии и университеты были к тому времени закрыты для «новых христиан». Единственной группой духовных организаций, оставшейся в общем открытой для них, были церкви, и многие молодые «новые христиане», искавшие церковной карьеры, старались стать священниками или иными отправителями культа, как высокого, так и низкого ранга. Теперь Силисео пытался перекрыть дорогу марранам также и к этим институциям. Став архиепископом, он позаботился о том, чтобы кафедральное собрание каноников Толедо приняло бескомпромиссный устав о чистоте крови, исключивший из церкви всех ее марранских функционеров, в том числе многих каноников и широко известных теологов. Однако устав требовал утверждения папой, а Павел III отнюдь не склонялся санкционировать расовую политику церковных институций. Все же Силисео под конец убедил папу отнестись благосклонно к его призыву. Тем не менее конверсо оказали сопротивление этому плану и привели к тому, что он был представлен на рассмотрение королевского совета. Силисео снова оказался перед необходимостью защищать свои предложения. Поэтому он составил несколько памятных записок в поддержку своей позиции, и они являются нашим лучшим источником информации о взглядах и стремлениях расистского движения в то время[3136].
Теперь мы должны обратить внимание на любопытные документы, касающиеся нашей темы и опубликованные различными авторами. Они представлены в переписке между старейшинами евреев Испании и Константинополя, якобы имевшей место накануне изгнания испанского еврейства в 1492 г. В этой корреспонденции лидер испанских евреев просит своего восточного коллегу дать ему совет, как должна вести себя община. Король Испании, говорит он в письме, приказал ему креститься или покинуть страну, а в дополнение к этому, король разрушает их синагоги, убивает многих прихожан, грабит их и подвергает всевозможным невыносимым притеснениям[3137]. В ответ глава евреев Константинополя предлагает испанским евреям обдуманное мнение «великих деятелей и раввинов» восточных евреев. Они полагают, что испанские евреи могут преуспеть, встретив нападки «испанского короля и христиан» на их жизни, собственность, свободу и религию следующим образом: они должны обучать своих детей профессиям торговцев и финансистов, чтобы они могли лишать христиан их богатства, они должны привить им навыки правительственных чиновников, чтобы подчинить себе христиан и угнетать их, они должны научить их дисциплинам священников, чтобы они, будучи священниками, могли разрушать христианские храмы, и нужно учить их искусству медицины и хирургии, чтобы они сумели свободно убивать христианских пациентов. Действуя таким образом, они «отомстят» христианам «за то, что те сделали или собирались сделать им». Правда, они сумеют осуществить все это, только если христиане будут считать их своими, то есть если они обратятся в христианство. И действительно, они должны в любом случае перейти в христианство, поскольку у них нет выбора; но это крещение должно, разумеется, быть мнимым. Они должны «крестить свои тела», но не свои души, которые останутся непоколебимыми в своей верности Моисееву Закону[3138]. Таким образом, деланое крещение было пятой мерой, которую евреи Константинополя убеждали испанских евреев принять. Любой, кто мог поверить, что другие четыре совета (бизнес, чиновная служба, медицина и духовенство) были даны евреям Испании, не затруднился бы поверить и в пятый.
3130
3131
Sigüenza,
3132
См. S. Simonsohn, «La 'Limpieza de Sangre' у la Iglesia» //
3133
Похоже, что единственным исключением была булла от 1511 г., подтверждающая устав о чистоте крови для кафедрального собора в Бадахосе. См. A. Dominguez Ortiz,
3137
См. две версии этого письма (публикация: Adolfo de Castro в его
3138
См. две формулировки ответа: