Читать онлайн "Истоки инквизиции в Испании XV века" - Нетаньяху Бенцион - RuLit

Сикрофф думал, что фразы о «чистоте крови» в напечатанной версии были взяты из оригинальных документов, но на самом деле члены коллегия Сан-Бартоломе в XVI в., которые вместе с ростом движения за чистоту крови хотели показать, что им принадлежит приоритет во внедрении принципа чистоты крови в испанские коллегии, «зацепились» за вышеуказанные высказывания в буллах и придали им значение, существовавшее в их собственное время (то есть в XVI в.)[3241]. Папы начала XV в., тем не менее, имели в виду нечто иное.

Сикрофф предполагает, что под «чистой кровью» папы имели в виду законнорожденность[3242], думая, что нашел тому поддержку в утверждении Хосе де Рухула о том, что большие коллегии были основаны исключительно для бедных студентов[3243]. На основании этого Сикрофф делает вывод, что коллегии склонялись принять в качестве студентов также и «подкидышей и детей сомнительных родителей» и что папы (т. е. Бенедикт XVI и Мартин V) возражали против этой тенденции[3244].

Во-первых, предположение Сикроффа может быть отвергнуто по той причине, что упомянутые выражения отсутствуют в зарегистрированных копиях обеих булл, таким образом исключая возможность ошибки. Однако это несостоятельно и по другим причинам. В начале XV в. «чистая кровь» означала благородное происхождение или, точнее, благородную кровь, которая не пострадала от смешения с плебейской или иной пагубной примесью[3245]. Бенедикт XII, который был испанцем, безусловно, знал, что народ в Испании под словами «чистая кровь» понимает благородное происхождение, и Мартин V тоже это знал. Не похоже, чтобы они хотели организовать школу только для детей аристократов. Однако если бы они имели в виду нечто подобное — то есть отказать в приеме в коллегий незаконнорожденным или детям сомнительного рождения, — они бы выразили это в терминах, исключающих недопонимание[3246].

Короче, Сикрофф, возможно, прав, предполагая, что в XVI в., с ростом движения за чистоту крови члены коллегия Сан-Бартоломе жаждали продемонстрировать «древность» своего устава против конверсо, но, чтобы это доказать, они не «зацепились», как он предположил, за термин puri sanguinis (или expuro sanguine), якобы найденный в буллах, в которых его никак не могло быть, а просто прибавили эти слова к оригинальному тексту, как это указано нами в пункте 1.

Для администрации школы, посвятившей себя религиозным наукам, было бы исключительной наглостью позволить себе такое вмешательство в папские буллы; и предполагать, что они допустили это, — явно пустое занятие. Может быть, поэтому Сала Балуст[3247] и Гастамбиде[3248], которые, вне сомнения, заметили, что эти фразы отсутствуют в ватиканских копиях, обошли молчанием их наличие в текстах, напечатанных Руисом де Вергарой. Тем не менее мимо отмеченных нами фактов и представленных нами аргументов пройти, по нашему убеждению, нельзя. Они заставляют нас признать неприятную правду.

Когда Сармьенто покинул Толедо?

Дата отъезда Сармьенто из Толедо вызывает вопрос, на который по сей день не было удовлетворительного ответа. Анналы того периода предполагают две даты: ноябрь 1449 г. и февраль 1450 г. Правильна ли одна из них, а если да, то какая?

Ноябрь 1449 г. четко указан в «Хронике Хуана II». Там сказано, что принц Энрике прибыл в Толедо «в начале ноября» (1449 г.) и что после празднеств по этому поводу, длившихся от восьми до десяти дней, он «выразил желание», чтобы Сармьенто оставил оба своих поста: командира алькасара и главного судьи[3249]. Сармьенто, согласно этому рассказу, согласился, и вскоре после этого алькасар перешел по приказу принца к Педро Хирону. Затем, добавляет хроника, «через несколько дней», дон Лопе де Барриентос сообщил Сармьенто о «воле» Энрике, чтобы Сармьенто покинул Толедо, на что последний, после некоторых возражений, неохотно согласился[3250]. Он также сказал, что попросит принца выдать ему разрешение на выезд и выедет «той же ночью (esta noche) со всем своим имуществом». Так он и поступил[3251].

Ясно, что согласно хронологии событий, как это записано в «Хронике Хуана II», Сармьенто покинул Толедо приблизительно в середине ноября. Можем ли мы найти подтверждения этой хронологии в каком-либо другом источнике?

Составитель (или редактор) «Хроники Хуана II», возможно, опирался в своем заключении на «Хронику Сокольничего», чьему отчету он следовал в начале своего рассказа — то есть с момента отбытия инфанта Энрике из Сеговии и до сдачи Сармьенто его позиций в Толедо. Однако отчет Сокольничего о «сдаче» сокращен. Начинаясь с первого обращения к Сармьенто немедленно после празднеств, он продолжается, чтобы сообщить о согласии последнего оставить оба своих поста, военный и судебный, опуская при этом то, что произошло между этими двумя событиями, включая отбытие принца из Толедо в Рекену, его возвращение в город через несколько дней и акции против Гарсии и его сообщников. Таким образом, читатель может понять, что Сармьенто «сдал» свои позиции немедленно после того, как Энрике впервые обратился к нему по этому поводу — или, точнее, вскоре после празднований по случаю его прихода в Толедо[3252]. Нет сомнения в том, что составитель (или редактор) хроники верил в то, что так и было.

Это недопонимание автора (или редактора) «Хроники Хуана II» вело к ложной концепции по поводу даты отбытия Сармьенто из Толедо. Хроника Сокольничего сообщает об «отставке» Сармьенто, ничего не говоря о приказе, данном ему принцем, покинуть (вслед за отставкой) город, или о разговоре, который состоялся по этом)' поводу между ним и Лопе де Барриентосом. «Хроника Хуана II», дающая детальный отчет об этом разговоре[3253], должна была получить информацию о нем из другого источника — возможно, из более пространной версии хроники Сокольничего или из той, что подверглась ревизии Лопе де Барриентосом и известна как «Пересмотренная версия»[3254]. В любом случае, Краткая версия хроники Сокольничего касается вскользь этих фактов (т. е. приказа об изгнании и разговора с Барриентосом), и из этого можно вывести, что эти события произошли вскоре после передачи Сармьенто своей власти принцу. Более того, Краткая версия упоминает дату разговора между Барриентосом и Сармьенто: «Среда, 17 числа месяца… 1449 г.»[3255]. Поскольку месяц не был указан, составитель (или редактор) «Хроники Хуана II» заключил, что это должен был быть ноябрь. В конце концов, разговор имел место «через несколько дней» после того, как Сармьенто оставил свои посты, а последнее событие произошло, как мы решили, в ноябре.

Однако Бенито Руано, обративший внимание на сведения, касавшиеся разговора Барриентоса с Сармьенто, установил, что эта дата подходит только к декабрю, и, таким образом, он отошел от мнения хроники о том, что Сармьенто выехал из Толедо в середине ноября[3256]. Здесь, конечно, он был прав. С другой стороны, он принял утверждение хроники, что Сармьенто оставил Толедо, как он назвал это, esta noche, то есть ночью того дня, когда произошел разговор Сармьенто с Барриентосом, и пришел к 17 декабря 1449 г. как к дате отбытия Сармьенто из Толедо[3257].