– Ты меня пугаешь, отец…
– Я хочу, чтобы ты правил как я, а то и лучше меня, – обреченно вздохнул предводитель. – Пообещай мне.
– Обещаю, – повторился Лукас, не сводя глаз с отца.
– А теперь, – загадочно произнес Исток, положив браслеты перед собой. – Я сделаю то, что должен.
Сидя за столом, мгновенно закрыв глаза, раскинув руки в стороны, словно собираясь взлететь, Исток плавно, очень медленно начал выпускать магию стихии Воздуха. А потом… Потом Исток наклонил голову вниз, не опуская при этом руки, на одном дыхании произнес то самое заклятие отречения:
– Negation…
– Отец, нет! – в ужасе воскликнул наследник, но слишком поздно, магия Истока вновь заключена в браслетах, отец наследника отныне простой маг.
– Зачем?..
– Я не знаю, как объяснить, но уверен, поступил правильно, – грусть слышалась в каждом слове экс правителя. – Несмотря на то, что принять власть ты должен официально, прошу, сынок, прими ее прямо сейчас и здесь. Впусти в себя магию Воздуха.
Все еще удивленный наследник не отводил взгляда от отца, не понимая, стоило ли ему выполнять и эту безумную просьбу. Что могло так кардинально изменить ход передачи власти из официальной на менее чем неофициальную?
Несмотря на сомнения и опасения, молодой наследник поднял браслеты, осмотрел их, вновь бросил быстрый взгляд на отца и в один миг, не колеблясь надел их на запястья.
Внезапно, как и описывали книги, Лукас почувствовал мучительную боль. Создалось такое впечатление, будто внутри разбушевался торнадо и с каждой долей секунды возрастал с немыслимой скоростью. Ломило абсолютно все: кости, мышцы… казалось конца края мучению не будет и единственное, чего маг желал – это кричать во все горло от мучительной острой боли. Однако спустя минуту колючий воздух внутри успокоился и дышать стало легче.
– Запомни, сын, ты во главе стихии, – словно в горячке произнес родитель. – Теперь следует думать о каждом шаге с особой осторожностью. Прошу, не доверяй всем, кто добр к тебе. Часто доброта – это способ скрыть подлинное тщеславие.
Лукас все еще молчал и спросить отца о всех странностях не решался. Уж слишком устрашающе и мистично звучало каждое слово, вылетевшее из уст высокоуважаемого родителя.
– И еще одно, – словно прощаясь навсегда, продолжил экс правитель. – Я очень люблю тебя, сынок.
***
Раздался внезапный стук в дверь рабочей обители главного учителя школы Воздуха. Не дожидаясь ответа, дверь отворилась и внутрь вошла молодая черноволосая колдунья.
– Беллинда, девочка моя, – добродушно произнес седовласый Мастер, привставая из-за письменного стола. – Что-то случилось?
В кабинете учителя, как всегда светло и уютно. Огромное окно за спиной Мастера приветливо встречало каждого гостя, а тяжелые портьеры светло небесного цвета, который преобладал почти во всем, прекрасно гармонировали с остальной гаммой рабочей комнаты.
Каждый раз, заходя в его обитель, девушка чувствовала себя нужной и защищенной. Здесь ей всегда были рады. Вот и сейчас она медленно подошла к Мастеру как можно ближе и села в одно из кожаных кресел напротив учительского стола.
Эта девочка порядочно подросла за прошедшие годы. Теперь она прекрасная семнадцатилетняя колдунья с отличным уровнем колдовства. Однако сейчас что-то невероятно волновало ее и это отчетливо читалось в искрящихся глазах колдуньи.
– Расскажи, что тебя беспокоит, – присаживаясь на прежнее место, начал хлопотать Мастер. – В твоих глазах такая тяжесть…
Девушка смутилась, однако спустя минут пять уверенно принялась излагать суть своего прихода. Как оказалось у девушки абсолютно не получалось упражняться в боевых искусствах, что было необходимым предметом в школе Воздуха, а также одним из обязательных экзаменов будущих выпускников.
– Не может быть, чтобы учитель Шутц не сумел научить тебя, Беллинда, – не веря своим ушам, произнес удивленный Мастер. – Ты глотаешь науку, как дорогой сердцу воздух…
– Учитель Шутц – превосходный учитель, но видимо, мне не дано держать меч в руках, – еще более грустно, даже почти плача, ответила колдунья.
– А как же твой отец? Неужто он не может помочь тебе? – удивленно вскинул бровь Мастер. – Как мне помнится, главный старейшина Рихтер превосходный боец.
– Так оно и есть, однако педагогическая жилка ему чужда, – так же трагично ответила колдунья. – Он выходит из себя, каждый раз когда я падаю, не успев даже замахнуться как следует.