— Это размышления о будущем! — вспыхнул Ассур. Как оказалось месяц спустя, Аркания не собиралась тихо выполнять его приказы, комментируя едва ли не каждое слово. Она не планировала покушений, не предпринимала попыток к освобождению, но он всерьёз начал надеяться, что она однажды убежит. — Если мы полностью отдадим себя войне, то что от нас останется после?
— Ужель раздавленные упавшей стеной трупы?
— Ты безнадёжна…
— А ты безалаберный! Вместо того чтобы шарахаться целыми днями по городу и размусоливать давно известные истины, мог бы придумать надёжный план по защите своего «наследия людей». Хотя какое уж там наследие, пыль только…
— Думаешь, это так просто? — слова комом застряли в горле. — И я даже не просил меня назначать командующим этого фронта. Я не могу…
— Идиот! — зло вскрикнула она, отскочив от него, словно разъярённая белка. — Что ты за мямля такая?! «Не просил… не могу…» А зачем ты вообще тогда выполз из-под Тунгара? На тебя надеются, Ассур! Твой народ, твои друзья… хотя… я слышала, что даже те доморощенные «герои», Шестеро Неизвестных, тебя не приняли. Кто же ты, душелов? Ах, прости, может, ты ещё и не душелов? Что, не получилось забрать знания Эксплара, не получилось даже приблизиться к силе Лоту, и всё, сложил лапки и прикинулся ветошью? — Аркания тяжело дышала, её чёлка сбилась ей на глаза, но внутри нот сейчас царило облегчение от той обиды, что она затаила на этого анимагена.
— Ты выговорилась?
— Я знаю, почему ты так ненавидишь Прайма, — она оскалилась в жестокой улыбке, — потому что он, вполне заурядный телепат, смог достичь таких высот, о которых ты даже боишься мечтать. Ты завидуешь его амбициозности, славе, уму и хитрости. Его обожают и почитают миллионы анимагенов, о нём никогда не скажут плохого в Технократии, и даже такие ноты как Риабилл и Беллиус приносят ему клятву на файларе. А ты не можешь даже договориться с простофилями-беотами. Ты завистливый, инфантильный анимаген, Ассур, пытающийся избежать ответственности и, в тоже время, жаждущий признания. Поэтому тебя презирают даже те, кто знает поверхностно.
— Довольно! — нот судорожно сжал кулаки. Аркания задела за живое.
— Давай расплачься ещё! И мотивируй это своим возрастом!
— Я сказал — хватит! — он и сам не заметил, как в руке оказался дробовик, нацеленный ей в голову. На лице нот застыла гримаса отвращения, но она даже не дёрнулась, глядя ему прямо в глаза.
— Ну, давай, — тихо произнесла она, сделав короткий шаг навстречу дулу оружия, — сделай это. Моя жизнь ничего не значит для народа анимагенов, так что смелей. Избавь остальных от иррационального страха перед «Бирюзовым Призраком».
Они замерли. Ветер усиливался, трепля волосы и полы одежды обоих нотов. Сгущающиеся сумерки делали свет их глаз более ярким, словно два одиноких огонька среди разрушенного города. И только вдалеке, на главной площади, мелькали прожектора и осветительные стойки объединённого штаба Союза и Технократии. Буран всё ещё шипел снежными комьями о голубую плёнку щита, всё ярче отбрасывающую тусклый свет на серые камни.
— Прости, — Ассур опустил оружие, отвернувшись.
Аркания также отвела взгляд, бросив презрительное: «Трус!» Несмотря на ликование внутри, нот захватило чувство облегчения и разочарования одновременно. Полгода сражений не смогли отвлечь от мыслей, что её вновь используют как оружие, и мифическое «прощение» от раскаяния не настало. К тому же, Ассур забрал её силу, блокировав своей энергетикой псионическую связь с ноосферой. И никакие слова не могли изменить его решения.
— Идём, — наконец, сказал ноосенс, не поворачивая головы, — скоро нам предстоит вылазка.
— Неужели, этот болван Хангел что-то придумал?
— Я придумал, — сухо возразил он, — я знаю, как остановить наступление Эххи.
***
В отличие от Нелии, городские центры Ловитании представляли собой широкие, во всю улицу, здания с множеством входов. Административные комплексы занимали только центральную, самую большую их часть, остальное отводилось офисам туристических фирм и сопутствующих им организациям, вроде отелей. Сейчас, весь центр, синея округлыми сводами и углами на главной площади, занял полевой штаб «Огня» и «Кайлити», объединившиеся перед общим врагом. За неделю из гражданского здания, комплекс превратился в хорошо защищённую крепость, усиленную бастумно-бетонными плитами, защитными экранами, не считая основного контурного городского щита. Офицерский состав располагался глубоко внутри административного здания в бомбоубежище, а снаружи, на площади, стоял ряд полевых казарм для личного состава. Передвижные энергоракетные установки, спрятанные в многочисленных дворах и парках, неустанно следили за небосводом, готовые сбить любой самолёт противника, рискнувший напасть на город. Постепенно стекались к подземным излучателям щита подразделения анимагенов — все знали, что едва буран ослабнет, на них вновь обрушатся клоны Королевства, безудержно и слепо набрасываясь на их позиции. Третий Легион потерял почти половину своих солдат и почти всю бронетехнику и был вынужден отступить к Овелаку на ремонт и доукомплектование. Из-за того, что седьмой Легион подошёл слишком поздно, Королевство сумело занять вершины Токайловых предгорий, выходящих на экскурсионные маршруты перевала Леола, и создало плацдарм для атаки Кайсалами. Шагоходная рота «Зелёных Повязок», подоспевшая вместе с Ассуром, едва ли могла помочь сдержать наступление кораблей-амфибий Эххи, но само присутствие ноосенса заставило новусов действовать осторожнее. Они уже видели, на что тот способен в бою тогда, в Талтийском лесу, и они не хотели понапрасну терять силы в бою с ним. Поэтому сейчас битва за Ловитанию перешла в стадию осады — каждый день позиции анимагенов утюжила артиллерия и авиация, пытаясь расшатать выстроенную защиту или уничтожить неудобного новусам Ассура.