Дорт одним резким взмахом сбросил с лезвия меча кровь и отправил его в родные ножны. Затем он поднял с пола живучий факел, подошел к трупу девушки, перевернул ее, разочарованно скривился, прикрыл ее безжизненные глаза.
— Ну что ж, — произнес он в тишину.
Факел поделился своим пламенем с другими, уцелевшими на колоннах. После этого наемник начал уборку. В дальнем углу от входа в зал находилась большая дыра в полу, в которую, по незнанию из-за мрака, можно было легко провалиться. В нее он скинул тела своих бывших спутников, а также их оружие. На другом конце зала, тоже во мраке, стояла бочка с маслом, накрытая темной тканью. В ней было пару десятков совершенно одинаковых мечей. Выбрав произвольно один, Дорт вытер его тканью, которой прикрыл заново бочку, и разместил на подлокотниках стула. Потом отошел от него, полюбовался, подошел вновь, переложил немного под другим углом. Завершающий штрихом было посыпать меч песком.
— Тебе нужно открыть свой театр в Ба́леване. На твои постановки ходили бы толпы людей.
Дорт не обернулся на голос, продолжая доводить свою экспозицию до совершенства.
— Давно ты следишь за мной, айдонианец?
— Я надеялся, что спустя столько лет мы можем обращаться друг к другу по имени, Дио́л.
Из тени одной из колонн вышла фигура в потрепанном черном плаще с капюшоном.
— Что тебе нужно? — наконец-то повернулся к собеседнику Седьмой.
— Просто решил проведать, посмотреть, чем занят. На мой взгляд, для тебя добыча мелковата, — дернул головой в сторону ямы в полу.
— Крупные чудовища обходят меня стороной, — недовольно скривил губы Дио́л.
— Пока я за вами шел, мне попалось парочку хорошо нарезанных дья́кусов, а посреди города лежит растерзанный гре́йлис, — упрекнул его айдонианец. — Многие сбиваются с пути, но ты до сих пор следуешь своей мечте — избавить Мира́нию от всех чудовищ.
После этих слов настала долгая пауза.
— Ладно, — сдалась фигура в плаще. — Ты слышал о пожирателе?
Улыбка до ушей прорезала лицо Седьмого, обнажая хищный оскал.
— Рассказывай.
Бремя
Первый сделал шаг вперед. Его голая ступня коснулась поверхности воды и на ней образовалась корочка льда.
— Это далеко? — шел следом Девятый.
— Очень.
— А ты можешь сделать так, чтобы лед был скрыт под водой?
Бледный человек остановился.
— Зачем?
— Чтобы за нами никто не последовал.
Первый никак не мог привыкнуть к странным просьбам Цежла. Сначала ему нужно было убить огромное чудовище, затем он заявил желание увидеть его родину, теперь это. Победитель Мелико́фиса выполнил каприз Девятого, но это существенно замедлило их передвижение. Приходилось промораживать океанскую воду до самого дна, чтобы ледяной мост был более устойчивым.
Для Первого не существовало понятия времени, поэтому он не считал сколько дней они добирались до его дома. Когда этот момент наконец-то наступил, спутник очень обрадовался.
— Наши с тобою понятия «далеко» сильно разнятся, мой друг, — сказал Цежл, сойдя с ледяного моста на промерзлую землю.
Они прибыли на какой-то остров. Вокруг него было еще несколько, но поменьше. Здесь были высокие горы, много снега, сильные ветра, да в принципе и все. Бледный человек потянул носом холодный воздух. Память начала пробуждаться.
— Неудивительно, что ты отсюда сбежал. Здесь же невозможно жить!
— Люди жили на этих островах, но очень давно. Здешний быт был суровым, охотники и рыболовы не всегда приносили добычу, голод убивал многих, холод убивал многих.
Девятый с удивлением смотрел на своего спутника.
— Сегодня ты очень разговорчив. В таком случае проведешь мне экскурсию? Хочу посмотреть, как вы тут развлекались.
Юмора для Первого не существовало также, как и времени. Он водил Цежла по острову и показывал места, которые мог собрать в голове по крупицам. Одно было особенным. Пустая, засыпанная снегом меж скал, поляна. Она изменила его жизнь. Когда-то здесь находился острый камень, тянущийся к небу.
В то время у Первого было другое имя и тело. Его народ поклонялся этому камню. Преподносил ему дары в виде жертв. В голодные времена человеческие, в сытые — рыбу или других животных. Никто не знал сколько крови в себя впитал этот ритуальный объект, но люди верили в его таинственную силу исполнять их желания. А вот Первый сомневался стоит ли отдавать простому камню последнюю еду.