Остается проблема систематической интеграции прав и свободы в моральную оценку. Эта проблема принимает различные формы в зависимости от того, почему права и свободы считаются ценными. С инструментальной или консеквенциалистской точки зрения проблема формулирования прав может рассматриваться как проблема отбора правил, максимизирующих положительные последствия. Это в принципе прямолинейный подход, хотя при разработке эффективных правил могут возникать сложные проблемы стратегической координации. На выбор правил могут также повлиять ограниченные аналитические способности индивидов.
Что можно сказать о тех случаях, когда защита прав рассматривается как ценность сама по себе? Одна из возможностей здесь состоит в том, чтобы просто включить случаи защиты прав (либо нарушения прав или потери свободы) в последствия, взвесив их каким-либо способом, отражающим их значение относительно других последствий. Такой подход по всей видимости отражает ценность защиты прав лишь частично. Дело в том, что в ситуации, когда совершение одного серьезного зла, например применения пытки по отношению к ребенку, предотвратит совершение другими лицами двух столь же серьезных зол, такой подход легализовал бы применение пытки. Но многие скажут, что подобные действия сами по себе суть зло независимо от их последствий или, во всяком случае, что личностный моральный запрет на совершение подобного зла сильнее безличностного взвешивания последствий. Консеквенциалистский подход не улавливает воздействия нравственного императива, согласно которому я не должен пытать ребенка. [285]
Один из путей сохранения более радикального неконсеквенциалистского подхода к защите прав состоит в том, чтобы принять точку зрения Роберта Нозика на моральные права как абсолютно «внешние ограничители» действий. [286] Согласно этой точке зрения обязанность индивида состоит не в том, чтобы добиваться минимизации нарушений прав или максимизации любой функции общественного благосостояния, а в том, что агенты могут поступать согласно своей воле в рамках ограничений, накладываемых правами. Если каждый поступает морально, то не будет нарушений прав. Однако недопустимо кому-либо нарушать права в целях предотвращения нарушений других прав. Права просто не могут нарушаться. Это абсолютное отсутствие альтернатив не только между правами и другими добродетелями, но и между меньшими нарушениями прав по отношению к большим – и есть один из выводов из позиции Нозика, который тревожит многих философов (например, Нейджела [287] ), и мы полагаем, что большинство экономистов с этим согласятся.
Амартия Сен предложил другой путь интегрирования проблемы моральных прав в оценку индивидами того, как им следует себя вести, – путь, который не связан с жестким отказом от компромиссного выбора, характерным для концепции Нозика. Согласно этому подходу оценка того, что хорошо и что плохо в данной ситуации (или в ряде последствий), допускает изменения в зависимости от точки зрения индивида, осуществляющего оценку. В примере с пыткой наблюдатель может легко прийти к выводу, что с моральной точки зрения лучше, если истязанию подвергается один ребенок, чем два. Но с точки зрения лица, осуществляющего пытку, вопрос состоит в его собственном действии – истязать или нет ребенка. Такое лицо может действовать на основе приверженности соблюдению прав и прийти к выводу, что, несмотря на благие последствия истязания, это действие есть зло. Каждый может согласиться с любым из этих суждений: с нейтральной точки зрения два истязания хуже, чем одно; с точки зрения лица, перед которым стоит перспектива осуществления пытки одного ребенка, моральная оценка такого действия будет суровее, чем оценка неспособности предотвратить две пытки. Такие соображения остаются, по сути, в рамках консеквенциализма, но ставят оценку последствий в зависимость от позиции оценщика. [288]
Некоторые из этих трудностей, вероятно, неизбежны в любой теории, серьезно относящейся к проблеме прав. Однако вероятно, что отмеченная Сеном относительность оценки в зависимости от позиции оценивающего в области государственной политики будет играть меньшую роль, чем в области личной морали, поскольку в первом случае цель будет состоять в оценке правовых систем, по возможности с безличной точки зрения. По этой причине во многих случаях адекватным окажется либо инструментальное рассмотрение прав, либо интеграция их защиты в качестве внутренней ценности в консеквенциалистскую схему моральной оценки, нейтральную по отношению к оценивающему.