Подобные общие знаменатели между теорией и практикой сами по себе вовсе не являются свидетельством исторической истины. Но они являются свидетельством «своевременности» таких мнений, этим же объясняется их привлекательность для толпы. Они интересны для историка лишь постольку, поскольку сами образуют часть истории, а также потому, что стоят на пути его поисков истины. Будучи современником, он может поддаться их убеждающей силе, как и всякий другой человек. Осторожность по отношению к общепринятым мнениям, притязающим на объяснение всех тенденций истории, особенно важна для историка современной эпохи, так как прошлое столетие создало множество идеологий, претендующих быть ключом к истории, но в действительности являющихся не чем иным, как отчаянными попытками избежать ответственности.
Платон, ведя свою знаменитую борьбу против античных софистов, обнаружил, что их универсальное «уменье увлекать души словами» (Федр, 261) не имело ничего общего с истиной, но было ориентировано на мнения, которые изменчивы по природе своей и которые имеют силу лишь «на такой срок, на какой это мнение сохраняется» (Теэтет, 172). Он также обнаружил непрочное положение истины в мире, ведь можно убедить с помощью мнений, «а не с помощью истины» (Федр, 260). Наиболее разительное различие между древними и современными софистами заключается в том, что древние удовлетворялись преходящей победой аргумента за счет истины, а современные стремятся к более длительной победе за счет реальности. Иными словами, одни разрушали достоинство человеческой мысли, а другие разрушают достоинство человеческого действия. Древние манипуляторы логикой стояли на пути философа, а современные манипуляторы фактами стоят на пути историка. Ведь рушится сама история, и ставится под угрозу ее понятность, базирующаяся на том факте, что история творится людьми и может быть поэтому понята людьми, если факты уже не считаются неотъемлемой частью прошлого и настоящего мира и произвольно используются для подтверждения того или иного мнения.
Конечно, остается мало путеводителей по лабиринту немых фактов, если мнения отбрасываются, а традиция уже не воспринимается как нечто бесспорное. Такие трудности, возникающие для историографии, являются, однако, весьма малозначительными, если принимать во внимание огромные потрясения нашей эпохи и их воздействие на исторические структуры западного мира. Непосредственным результатом этого было то, что обнажились все те компоненты нашей истории, которые до настоящего времени были сокрыты от нашего взора. Это не означает, что рухнувшее во время этого кризиса (вероятно, наиболее глубокого кризиса в западной истории после падения Римской империи) было всего лишь facade, хотя многое из того, что мы несколько десятилетий назад считали неразрушимыми сущностями, оказалось лишь facade.
Одновременный упадок европейских национальных государств и рост антисемитских движений, совпадение и заката национально организованной Европы, и уничтожения евреев, которое было подготовлено победой антисемитизма над всеми соперничающими «измами» в предшествующей борьбе за общественное мнение, — все это должно быть воспринято как серьезное указание на то, где следует искать источник антисемитизма. Современный антисемитизм должен рассматриваться в более широком контексте развития национального государства, и в то же время его источник следует искать в определенных аспектах еврейской истории и некоторых специфических функциях, которые выполняли евреи в последние века. Если на последней стадии процесса распада антисемитские лозунги оказались наиболее эффективным средством вдохновить и организовать крупные массы людей в целях империалистической экспансии и разрушения старых форм правления, то элементарные ключи к пониманию растущей враждебности между определенными группами общества и евреями должны содержаться в предшествующей истории отношений между евреями и государством. Мы будем рассматривать этот процесс в следующей главе.
Далее, если устойчивый рост современной толпы, т. е. declasses всех классов, породил лидеров, которые, ничуть не смущаясь вопросом о том, действительно ли евреи играли столь важную роль, чтобы попасть в фокус политической идеологии, навязчиво усматривали в них «ключ к истории» и главный источник всех зол, то в предшествующей истории отношений между евреями и обществом должны содержаться элементарные свидетельства враждебности между толпой и евреями. Мы обратимся к рассмотрению отношений между евреями и обществом в третьей главе.