В советское время изучением золотоордынских оседлых населенных пунктов занялся Ф. В. Баллод, обследовавший район нижнего течения Волги. Проведение основательных разведок выявило здесь значительное число стационарных поселений, описание которых вошло в изданную Ф. В. Баллодом монографию.[11] Научная фиксация их имела большое значение, так как впоследствии часть этих объектов была уничтожена при строительстве крупных гидротехнических сооружений. Исследования Ф. В. Баллода изменили и расширили представление о городской жизни в Золотой Орде и распространении оседлого населения. Вместе с тем нужно отметить, что его попытки разработать топографию золотоордынских столиц,[12] определяя границы различных частей города лишь на основании подъемного материала, не могут быть признаны научно обоснованными, что и подтвердили более поздние исследования.
За последние десятилетия археологические раскопки проводились в самых разных частях бывшего золотоордынского [11] государства. Это позволило не только значительно расширить представление о многих сторонах городской жизни, но и уточнить границы, а также их изменения на протяжении всего периода существования Золотой Орды. В процессе этих работ довольно подробно исследована территория самого западного улуса государства, находившегося в Пруто-Днестровском междуречье. Археологические раскопки и разведки выявили здесь остатки двух крупных городов и значительное число сельских поселений.[13] Полученные при этом результаты имеют важное значение для определения западных границ Золотой Орды в XIII в. и свидетельствуют о заметном сокращении ее территории во второй половине следующего столетия. Археологическое подтверждение распространения власти Золотой Орды на Пруто-Днестровское междуречье показывает ошибочность мнения, что западные области государства ограничивались течением Днепра.[14]
Обнаружение и исследование в нижнем течении Днепра значительного по площади золотоордынского города с монументальными постройками показало, что здесь находился крупный административный центр, возникший, по всей видимости, на торговом пути из Западной Европы.[15] Выяснению географии северных владений государства во многом способствовали раскопки в Воронежской и Пензенской областях.[16] Многолетняя кропотливая работа Р. Г. Фахрутдинова, обследовавшего обширный район бывшей Волжской Булгарии, привела к выявлению значительного числа новых поселений золотоордынского времени.[17] На основании собранных многочисленных материалов автору удалось аргументированно обрисовать районы обитания местного населения во второй половине XIII в. и последовавшее за этим постепенное освоение северных областей, отодвинувшее границу государства на территорию лесного Предкамья. Отсутствие данных в письменных источниках о положении в этом регионе на протяжении XIII–XIV вв. подчеркивает особую важность проведенного Р. Г. Фахрутдиновым исследования.
Возглавляемые Г. А. Федоровым-Давыдовым многолетние планомерные раскопки городов Нижнего Поволжья, в том числе обеих столиц Золотой Орды, позволили накопить обширный материал по самым разным вопросам истории и культуры государства. Для освещаемой темы эти работы важны выяснением процесса градообразования, данными о внутригородской топографии, составе и численности населения, а также различными аспектами экономической географии. В целом археологические исследования золотоордынских памятников дают самый разнообразный материал, позволяющий провести проверку и обоснование неясных или неконкретных сообщений письменных источников и во многом восполнить имеющиеся в них лакуны.
Комплексное рассмотрение всех перечисленных категорий источников при значительной скудности письменных сообщений [12] позволяет довольно успешно решать не все, но большую часть вопросов исторической географии Золотой Орды. Медленный процесс накопления, выявления и научного осмысления сведений по этой проблеме был одной из основных причин, тормозивших ее изучение в полном объеме. В определенной степени это было обусловлено также и тем, что основное внимание исследователей сосредоточивалось на выяснении обширных аспектов русско-золотоордынских отношений и влияния монгольского государства на развитие Руси. Характерную черту изучения исторической географии Золотой Орды в XIX в. составлял уклон в сторону выявления конкретных памятников, оставшихся после этого государства, их датировки и соотнесения с данными письменных источников. В первую очередь это относилось к установлению численности золотоордынских городов и отождествлению их названий, встречающихся в летописях и на монетах, с известными городищами. Значительное влияние на разработку именно такого направления оказала известная работа X. М. Френа, посвященная монетам Золотой Орды.[18] В предисловии к ее изданию на русском языке автор специально выделил вопрос о локализации названий золотоордынских городов, встречающихся на монетах, подчеркнув, что «между сими городами встречаются некоторые, кои и поныне остаются мне неизвестными».[19] X. М. Френ первым составил список городов Золотой Орды, основанный исключительно на данных нумизматики. С включением различных вариантов названий он насчитывает 38 пунктов чеканки монет,[20] среди которых, кроме городов, перечислялись также Орда, Орда ал-Джедид, Орда-Базар, Бек-Базар. Одновременно Френ привел известные ему данные о локализации перечисленных городов, в подавляющем большинстве случаев правильно определив их местонахождение. Однако общее состояние научных знаний того времени не позволяло проделать эту работу по отношению ко всем пунктам. В частности, он высказал предположение, что Сарай ал-Джедид составляет часть Старого Сарая, а не является самостоятельным городом. Янги-Шехр, или Шехр ал-Джедид, известный по монетам марионетки Мамая хана Абдуллаха, Френ предположительно поместил на Сырдарье, так как вопрос о территории, подвластной Мамаю в период «великой замятни», еще не был разработан. Составление X. М. Френом списка золотоордынских городов можно отнести к одному из первых значительных шагов в русской науке, направленных на изучение исторической географии государства. Встречающиеся на монетах названия золотоордынских городов побудили X. М. Френа посвятить одному из них — Укеку — небольшое специальное исследование. Оно было напечатано в 1835 г. в записках Санкт-Петербургской академии наук на немецком языке и впоследствии два раза переиздавалось в русском переводе.[21] На примере поднятого X. М. Френом вопроса о локализации одного конкретного города отчетливо проступили неразработанность [13] проблемы в целом, отсутствие четких представлений о географии Золотой Орды, а также распространение в науке противоречивых и часто совершенно необоснованных мнений, значительно затруднявших выяснение того или иного исторического факта. Критический разбор высказанных точек зрения о местоположении Укека, комплексное привлечение письменных, нумизматических и археологических источников позволили X. М. Френу убедительно обосновать мнение о существовании остатков этого города на берегу Волги у Саратова. Эта небольшая статья по частному вопросу исторической географии Золотой Орды подчеркнула наличие различной степени осведомленности отдельных средневековых авторов, а подчас и ошибочность их сообщений, нередко базировавшихся на устных рассказах, доходивших через многочисленных посредников.
13
15
16
17
18