Кончини подошел к мраморному столу и позвонил.
— Сию же минуту сходите за лейтенантом швейцарского гвардейского полка Ферморелем и пришлите его сюда, — сказал маршал вошедшему камердинеру.
— Господин лейтенант Ферморель сейчас был внизу, во дворе, — ответил камердинер.
— Так швейцарцы заняли караул?
— Кажется, заняли, господин маркиз!
— Ступайте скорей, пошлите ко мне лейтенанта! Через несколько минут Ферморель вошел в красный зал.
— Подойдите, — сказал маршал, — я очень рад, что мне не пришлось долго ждать вас. Я знаю, вы привыкли беспрекословно исполнять мои приказания.
—В чем бы они не заключались, — ответил Ферморель, — я состою у вас на службе, маркиз д'Анкр.
— Хотите сегодня ночью заработать две тысячи франков, любезный лейтенант?
— С удовольствием. Военная служба дорога, кое-что лишнее заработать очень приятно.
— В одиннадцать часов вечера арестуйте мушкетера д'Альби, он здесь, в Лувре, вы его знаете?
— Знаю, маркиз!
— Я сейчас напишу приказ. Если мушкетер будет сопротивляться, употребите силу, или лучше велите солдатам связать его и отвезти в Бастилию. После этого, к двенадцати часам ночи, приходите в коридор, который ведет в этот зал, ибез шума встаньте у дверей. Когда я громко скажу «вы проиграли, принц», — войдите и оставьте дверь широко открытой, чтобы тот, кто будет здесь со мной, видел караул в коридоре. Этого человека вы арестуете!
— А если он будет сопротивляться, господин маркиз?
— Этого он не сможет сделать. Не он, а я сам передам вам его шпагу. Внизу у боковых ворот будет стоять карета для государственных преступников. Вы отвезете в ней арестованного в Бастилию и потом доложите мне обо всем.
— Приказания ваши будут аккуратно исполнены, — ответил Ферморель.
— Можете быть уверены в награде. Подождите, я сейчас дам вам письменный приказ, — сказал Кончини, идя к столу, — и спрячьте его хорошенько!
— Никто не увидит его раньше назначенного времени.
Кончини поспешно написал секретные приказы об аресте, известные под названием letteres de cachet, и отдал лейтенанту. Потом он написал несколько строк капитану Бонплану, отменяя приказание прислать десять мушкетеров, и велел Ферморелю немедленно отдать это командиру мушкетерского полка без всяких объяснений.
Распорядившись таким образом, маршал отправился к королеве-матери доложить обо всем перед началом бала.
Мария Медичи только что оделась, осмотрела нарочно выбранный ею для молодой королевы, в знак особенного внимания, костюм и вышла в кабинет, где ее уже ожидала Элеонора.
Супруга Кончини почтительно поклонилась ее величеству. На ней был такой же костюм, как и у королевы-матери, она держала в руках полумаску. Элеонора замечательно хорошо умела льстить, нашептывая Марии Медичи всевозможные комплименты.
Явившийся вслед затем герцог д'Эпернон начал в том же тоне, а потом приступил к своей настоящей цели. Д'Эпернон был тоже в числе приближенных королевы-матери. Он иКончини во время регентства были советниками и министрами королевы, а теперь вместе с ней управляли Францией. Мария Медичи ни за что не захотела выпустить из рук власть.
Костюм испанского гранда очень шел богатому гордому и ловкому Эпернону. Осведомившись о распоряжениях маршала, он, видимо, встревожился, что еще не все кончено.
В эту минуту портьера отодвинулась и вошел маршал. Он имел право входить без доклада. Эпернон встретил его радостным жестом, а Мария Медичи села в кресло, положив на стол маску.
— Что скажите нового, маркиз? — спросила она. Элеонора встала возле нее.
Кончини поклонился королеве-матери и своей жене, потом поздоровался с герцогом.
— Все готово к балу, ваше величество, останетесь довольны, — сказал он.