Идея превосходства русских имеет корни в истории отношений России и южных славян, большая часть которых оказалась под властью турок. С одной стороны, существовали устойчивые традиции панславизма как осознания близости славянских народов на основе общности крови, культуры, веры и языка. Но, с другой стороны, благородная по своим целям идея освобождения славян от ига мусульман в системе имперского мышления предполагала, как само собой разумеющееся, поглощение, инкорпорирование освобожденных славянских народов в состав Российской империи.
Захват территорий, на которых жили славяне, воспринимался в имперском сознании как продолжение процесса "собирания" "исконных русских земель" вокруг центра мира – Москвы. Именно так воспринимались осуществленные и неосуществленные проекты расширения России: присоединение Украины, расчление Речи Посполитой, идея образования из Болгарии "Забалканской губернии", а в советское время – 16-ой советской республики.
Особое значение в системе имперского сознания придавалось идее ДОБРОВОЛЬНОСТИ вхождения в состав империи славянских и других народов. Оставляя в стороне проблему "вынужденной" или "принудительной" добровольности, отмечу, что добровольность подчинения России было лишь признанием правителем этого народа русского царя как верховного суверена и подчас носила временный и спекулятивный характер. При этом правитель одновременно мог вступить в такие же отношения с другими суверенами и был, как, например, дагестанский шамхал, и "холопом белого царя" и "рабом шахиншаха Ирана". Но в русском имперском сознании раз вступивший в состав империи народ уже никогда не имел права выйти из подданства. В новое и новейшее время добровольность вхождения рассматривалась как акт вечный и неизменный, действие окончательное, выражающее волю народа. Всякие попытки народов показать свою нелояльность и выйти из империи рассматривались как акт измены. Поэтому такой народ нес коллективную вину, что выражалось в репрессиях против так называемых "буржуазных националистов" и даже массовых депортациях. В старинных русских документах попытки выхода из-под власти царя рассматривались как "воровство", их назывались "воровскими". Любопытно, что в марте 1990 г. провозглашение независимости Литвы было названо М.Горбачевым актом незаконным, "воровским".
Идея ИЗВЕЧНОГО ВРАГА России устойчива по существу и входит как основополагающий стереотип в структуру имперского сознания, но изменяется по форме на протяжении столетий и во многом зависит от конъюктуры. В имперский период устойчивыми, постоянными врагами России считались Османская империя (17-19 вв.), Англия (18-20 вв.) и США (20 в.). В относительно краткие периоды к таким врагам принадлежали Польша, Швеция, Япония, Франция и Германия. Образ извечного врага России строился как на политических реалиях, ожесточенной борьбе за раздел сфер влияния, на блоковой борьбе союзов государств, так и на популярных мифах о изначальной предубежденности некоторых народов к русским, богатству которых они завидуют и которых они мечтают поработить. Можно сказать, что весь 19 и более трети 20 вв. прошли в реальной и фантомной борьбе с "англичанкой"- Британией, а потом и с США – "Дядей Сэмом", который, как гласит популярный анекдот "постоянно вмешивался во внутренние дела СССР на всех континентах". Все это отпечаталось в имперском сознании. Стереотип "извечного врага" цементировал, объединял разнородные и подчас противоречивые политические идеи и впечатления имперского сознания, позволял четко осмыслить цель имперского движения.
Конкретные цели имперского движения России в разные эпохи были разные. Если проследить эти цели во времени, то это ориентация такая – Запад, Юг – Восток (Прибалтика, Польша, Проливы, Персия и Афганистан, Китай и Корея). В досоветское время империя в России была слабее Британской и других империй, она оказывалась не в состоянии бороться за влияние с более сильными соперниками сначала в Европе (в Германии), потом и на Босфоре и, наконец, в Корее и Китае. Поэтому с 18 века наблюдался процесс "вытеснения" экспансии России в свободные, "незанятые зоны". В советское же время, благодаря резкому военно-политическому усилению СССР после победы в Второй мировой войне, борьба за господство с Америкой развернулась по всему миру.
Восток был одной из стабильных целей имперского движения. В представлении о Востоке имперское сознание опиралось на вполне традиционный ЕВРОПОЦЕНТРИСТСКИЙ ИМПЕРСКИЙ СТЕРЕОТИП. Суть его в представлении о "ничейности" Востока, о том, что движение на Восток – есть движение в пустоте, по землям, которые никому не принадлежат. Те государственные и этнические образования, которые встречаются на пути завоевателей покоряются, а сопротивление воспринимается как действие "банд", "диких скопищ", потом – "незаконных военных формирований". Люди Востока в рамках этого стереотипа кажутся дикими, они руководствуются инстинктами, а не умом. "Все дикари – одинаковы", все они грубы, коварны. Система же ценностей восточных народов – собрание нелепых предрассудков, реально же существует только одна истинная христианская (православная) система ценностей. В имперском сознании на разных уровнях (от интеллектуалов до простого солдата) весь многообразный мир делится на наш, цивилизованный, лучший, настоящий мир и их мир – "дикий", худший, ненастоящий и его нужно покорить, чтобы потом сделать своим.
Отсюда два главных вывода, которые также стали стереотипами имперского мышления. Первый – нормы международного права, ценности христианской этики не могут распостраняться на "черных", "чучмеков", их можно и нужно уничтожать. Второй – единственное средство отношений с "диким" Востоком – это устрашающая, показательная жесткость и насилие. Основатель политики геноцида горцев Кавказа генерал А.П.Ермолов писал: "Между народами, загрубелыми в невежестве, чуждыми общи понятий, первый закон есть сила. Один только страх оружие может удержать горцев в покорности". По этим стереотипам воспринимали Восток несколько столетий, этой философии господства лежала в основе властвования в Средней Азии и на Дальнем Востоке.
Империя невозможна без предельной военизации метрополии. Армия – вечная любовь империи, она орудие завоеваний, она и образец для общества. На подавляющей военизации была создана Российская империя. Подобно Шведской и Прусской (Германской) империям армия в России воспринималась как модель общества. И эту модель в виде военных губернаторств и переносили на завоеванный Восток.
Важно заметить, что движение на Восток, да и в другие места мира не было обусловлено в России демографическими, экономическими и торговыми интересами. Они, естественно, фигурировали, но оставались либо второстепенны, либо фантомны, нереальны. Инерция имперских завоеваний была сильнее голоса разума и здравых расчетов. Задачи освоения огромных пространств внутренних территории, строительство дорог, экономической инфраструктуры – все это отходило на второй план в сравнении с имперским задачами. Неслучайно одна из первых протяженных железных дорог в России была построена от Красноводска к Ашхабаду. В 19 века, когда процесс завоеваний пошел гигантскими скачками (Средняя Азия), вставал вопрос – а где тот предел мира, который мы должны завоевать? На этот вопрос никто не мог ответить. Инерцию имперского движения мог остановить только сильный соперник. В 19 веке им явилась Британия.
Со времен Петра и до Сталина, наряду с комплексом имперских идей, которые можно условно назвать "Проливы", то есть завоевание Босфора и Дарданеллов, была и другая имперская мечта – завоевание Индии. "ИНДИЙСКИЙ СИНДРОМ", как известно, общий синдром всех завоевателей мира. Индия – самый крупный алмаз в короне любого императора. И последовательно, Петр и его преемники не оставляли идеи захватить Индию. Для этого Петр Великий совершил Персидский поход 1722 г., для этого велась разведка в Средней Азии, была предпринята попытка открыть Северный морской путь и завоевать остров Мадагаскар. Среднеазиатское направление оказалось самым перспективным, коротким путем к Индии. В 19 веке движение на Восток долгое время означало движение в Индию и только столкновение со встречным движением Британии из Индии на север остановило русскую экспансию на Индостан, вытеснив ее на Дальний Восток.