После небольшой заминки кто-то всё же ответил, но я не особо вслушивался. У меня были мысли поважнее. И ярость стала распространяться не только на весь мир.
«Какое везение, что преподавателя не было, когда я вошёл» — действительно! Он ведь должен быть в двух местах сразу. На уроке и в конце коридора. Ты как всегда гениален, Мэйсон!
Несмотря на ненависть к себе и всему миру, я всё равно попытался сосредоточиться на уроке. И это было в разы труднее, чем раньше, хотя бы потому, что сам историк не мог сосредоточиться. Какие шансы были у меня? Боуэн постоянно сбивался, терял мысль и в принципе будто бы не присутствовал на уроке. К середине он просто сдался и сказал самостоятельно законспектировать последние страницы параграфа.
Какая-то часть меня хотела заставить его нервничать ещё сильнее. Но зачем? Он не сделал ничего, от чего я бы пострадал. Вроде как. Пока что. Тот случай на коридоре всё ещё стоял у меня в памяти, и «плата» за информацию тоже, но если углубиться — он не идиот. Он сразу сказал, чтобы я держался подальше от всего этого. И каким образом ему нужно было действовать, если я его не послушал? Если разговоры бесполезны, в ход идут действия. И то, что он делал немало меня отталкивало от него и, соответственно от всей той чертовщины, что происходила. Если задуматься, он просто мог желать отгородить меня от всего этого.
«Но мне не нужна защита.» — с какой-то обидой думалось мне. И все разумные доказательства обратного просто были бессильны.
Сложно описать, каких усилий мне стоило всё же высидеть тот урок. Сосредоточиться было практически нереально — то и дело забывал, что хотел написать, или мысли уходили далеко от урока, или я замечал на себе немигающий взгляд Боуэна. Если быть честным, последнее меня не особо волновало хотя бы потому, что смотрел он скорее сквозь меня. У него был пустой взгляд, который весьма красноречиво сообщал о крайне сильной задумчивости хозяина.
Звонок с урока был блаженной музыкой. Первые полсекунды. А потом, из-за спешки, у меня всё начало выпадать из рук. Всегда ненавидел выходить из класса последним, а в тот момент возможность такого исхода только добавляла стресса. Когда все вышли, и кроме меня осталась всего парочка зевак, я заметил, что Мэй стоит в дверях. Это немного успокоило меня, но ненадолго. Та парочка мгновенно вылетела из кабинета, а наличие сестрёнки никак меня не спасло.
— Задержись на…пару минут, пожалуйста. — Он сказал это до такой степени тихо, что звук легко мог утонуть в шуме из коридора. Но он не сделал этого. И я услышал. Проблема заключалась в том, что Мэйбл тоже. Она с таким недоверием смотрела на Боуэна, что, казалось, ему самому стало неловко.
— Иди, я догоню. — Однако, мои слова принесли обратный от желаемого результат.
— А это такой приватный разговор? — Он перевела свой жутко-пристальный взгляд на меня, будто бы действительно ждала объяснений.
— Да. — Бесцеремонно вытолкнув сестру из кабинета, я закрыл за ней дверь.
— Диппер, я просто-
— Мэйсон. Моё имя — Мэйсон. — В тот момент это казалось слишком, личным, что-ли… Он был совершенно никем для меня, да и подобная «кличка» с его уст звучала крайне неуместно.
— Ладно. — После недолгой заминки выдавил из себя Боуэн, явно не ожидавший, что я буду против. — Я просто хотел спросить, ты нормально себя чувствуешь?
Я сделал пару шагов к нему, держа руки за спиной, решая, как лучше поступить. Вопрос меня уже немало достал, да и беспокойство в его голосе только масла в огонь подливало. И с самого начала я на мирный разговор настроен не был.
— Что вы, всё в порядке. — Каких усилий стоило не улыбаться в тот момент. — Разве что сушит, немного. — Это была никакая не ложь. Ну, почти что. Я ведь не пил ничего с самого утра, да и напряжённая обстановка немало била по нервам.
— Это ни капли не смешно.
Какое-то садистское удовольствие не приносило наблюдением за тем, как взвинчен он был. Беспокоился, бедняжка. Даже побледнел. А севший голос чего стоил…
Боуэн вскочил с кресла, прошёл — как-то слишком быстро, — мимо меня и запер дверь, после чего прислонился к ней лбом. Совесть даже не заикалась о своём существовании.
— Сам виноват, что оказался там… — Это была фраза, которую я никак не ожидал услышать.
Что-что, а обвинения — это уже что-то из ряда вон выходящее. И было даже немного любопытно, где именно? Я много раз оказывался в нужных местах в нужное время.
— Простите? — От возмущения немного сорвался голос и, чтобы не выглядеть ещё более нелепо, сохранив хоть каплю достоинства, я решил заткнуться.
— Всё твоё чёртово любопытство. Нет, чтобы как все дети… — Он говорил это резко, твёрдо, ни капли не сомневаясь в словах. — Неужели так сложно было пройти мимо? Что тебя вечно несёт навстречу к совершению глупостей? — Он нахмурился, закрыв глаза. — И смысл было тебя предупреждать, если поздно? А ты ещё и молчал. Тоже мне, умник. — Открыв дверь, он сделал шаг от неё.
— Молчал о чём? — Не особо было понятно, на что именно он был зол. Причин было немало.
— О всём. Всём, что видел. И что ты, интересно мне знать, думал, а? Тянуть и дальше? Пока от тебя бы кучка праха не осталась, и эта тварь не перешла бы на кого-то «покрупнее»? — Его глаза блестели нездоровым сиянием. Было даже немного… Жутко. — Вместо того, чтобы делать хоть что-то, одно ко мне лез с расспросами. Будто бы они дали бы тебе что-то.
Переведя взгляд с лица, я остановился на его руках, сжатых в кулаки. На бинте, совсем новом, снова красовались кровавые пятна. Он нахмурился ещё сильнее и разжал руку.
— Для того чтобы действовать, нужно знать, с чем имеешь дело. — Сложив руки на груди, я отвёл взгляд в сторону. Какая-то слабость, не дававшая мне и шагу ступить, ударила с новой силой. Напряжение, казалось, можно было резать ножом.
— А вот не нужно было- — Он резко запнулся, с испугом таращась на меня, а потом снова вернул самообладание. — совершать до ужаса глупые ошибки, и вестись на провокации. Впрочем, это уже не имеет смысла.
Пусть я и старался не смотреть, но что-то меня притягивало и отталкивало одновременно. Пятно становилось всё больше, пока с бинта не стала капать кровь. Боуэн завёл руку за спину и отошёл к окну, положив руки на подоконник.
— Ничего уже не имеет смысла. — Такой усталый и равнодушный голос… Пробирало до костей. — И все твои попытки разузнать что-либо, и всё попытки предотвратить грядущее. — Издав смешок, он прикрыл глаза. — Ты абсолютно бессилен на данный момент. Но у меня есть предложение, чтобы скоротать время. А его довольно много у нас. Ты ведь у нас смышлёный малый, так что, давай сыграем, — Повернувшись, он сказал что-то ещё, но наши взгляды встретились и я уже понятия не имел, что происходит. Будто бы что-то резкое, стремительное, молниеносное, врезалось в меня, сбив с ног и раскидав по комнате все мои мысли, не оставив в моей голове абсолютно ничего. Спас меня только прозвучавший звонок, который заставил меня пулей вылететь из кабинета.
Что бы он не сказал, это вызвало у меня дикий всплеск всевозможных эмоций. Взять себя в руки удалось только когда подошёл к кабинету, в который ещё заходили некоторые ученики. И меня ждала Мэй.
— Что ты уже успел натворить? — Сразу приступила к делу, весьма в её стиле.
Я не ответил, и мы молча зашли в класс. Не говорили мы и во время урока. Возможно, потому, что сидели довольно далеко друг от друга, возможно, ей не хотелось, потому что дулась на меня. Вариантов было много.
Урок пролетел на удивление быстро, потому его конец стал для меня неожиданностью. Для меня, но не для сестрёнки. Она тут же сбросила всё со стола в рюкзак, и в мгновение ока оказалась перед моей партой.
— Ну и? Я жду объяснений. — Сложив руки перед грудью и нахмурившись, она пристально смотрела на меня. А мне и самому требовались объяснений произошедшего.
— Температура поднялась. Я… заболел, скорее всего. В медпункте был, а когда возвращался на Боуэна наткнулся. Ничего необычного. — Ничего кроме лжи, разумеется.