Накинув рюкзак на плечи, я попытался избежать дальнейших расспросов, но далеко уйти не удалось.
— Я не об этом. — Она смотрела уже не так строго, но всё ещё чего-то ждала.
— А о чём? Ты ведь знаешь, я чертовски везучий. — Мне показалось, она мне не поверила, но дело было в другом. Совсем другом.
— Кстати…а ты в курсе, кто ему перевязку делает? — Она смотрела на меня так, будто бы мне действительно должно было быть до того дело.
— Алисия? — Думать о Боуэне хотелось меньше всего, но произошедшее никак не выветривалось из головы.
— Нет. — Мэй просто сияла от счастья, улыбаясь, как Чеширский Кот. — Кассандра.
— А мне какая должна быть разница? — Я не свожу взгляда с пола, сжимаю кулаки и ускоряюсь. Мне не должно быть никакой разницы, так какого чёрта колотит от ярости?
На последнем уроке довольно шумно. Большая его часть уходит на перепалки с учениками, в попытках их успокоить, что даже немного расслабляет. В такой атмосфере всегда как-то более уютно, чем в полной тишине. Это всегда помогает наиболее безопасно погрузиться в свои мысли, обдумать, что мучит, понять, как с этим разобраться.
Мэйбл присоединилась к девчонкам на задних партах, и пол урока с ними болтала, несмотря на то, что шёл один из её любимых уроков. Преподаватель тоже не был особо сосредоточен на подаче материала, и нередко отвлекался, то на какие-то не имеющие значения детали, то на художников той эпохи. И о последнем распинался так увлечённо, будто бы напрочь забыл, что у нас литература, а не историй искусства.
«Беспечно» — эхом отдаётся у меня в голове, и сердце пропускает удар. Меня будто бы бросает в холод, такой ужасный, что пальцы коченеют. На пару мгновений я даже забываю как дышать, но это не длится особо долго. Я не был до конца уверен, мои ли то были мысли, или не мои.
— Пайнс, повтори-ка, что я сейчас сказал? — Это звучит настолько внезапно, что я даже дёргаюсь, окончательно потеряв ход мыслей. И это не говоря о том, что я его и не слушал.
— О том, что на самом деле, здесь спрятан намного более интересный смысл, но его не увидеть на поверхности, нужно задуматься. — Выкрикивает Мэйбл и я с облегчением выдыхаю. Сандерс так пристально смотрел на меня, но сказал «Пайнс», а их-то двое.
— Следи за уроком, Мэйсон. — Недовольно отвечает преподаватель, возвращаясь к теме. А я лишь неловко улыбаюсь, стараясь делать вид, что всё нормально.
Весь дальнейший урок проходил в честных попытках сосредоточиться и запомнить хоть что-то. Только вот нудный рассказ преподавателя о скрытых смыслах и десятых сюжетных линиях очередного романа, никак не желал запоминаться. Потому не удивительно, что минут через десять я просто бросил те тщетные попытки. Как итог — за урок записана лишь дата и тема.
Единственный плюс от урока улетучивается со звонком. Для всех он голосит о долгожданной свободе, но не для меня. Я бы лучше ещё одну литературу отсидел, лишь бы не возвращаться к тем мыслям.
По дороге Мэй о чём-то беззаботно щебечет. Я пытался отвлечься на её трёп, но выходило худо. Она любила говорить ни о чём, для меня же это было скучно. Из-за скуки вновь вспоминаются недавние мысли, но я тут же отгоняю их. Успешно получается делать это до самой ночи. Ночи, когда силы окончательно покинули. Ночи, когда я без сна лежал в своей кровати.
За окном плыли грозовые тучи, что закрывали собой большую часть беззвёздного неба. Луна иногда выглядывала, но светила совсем блекло, холодно.
«Холодно» — Эхом звучит у меня в голове и отдаётся дрожью во всём теле, а сердце тут же заходится в бешеном ритме. Сжимаю в руках простынь, медленно выдыхаю. Снова, как на уроке и… как до этого. Что-то чужое, лишнее, постороннее. Это мешало. Это пугало.
Мне нужно было отвлечься или, хотя-бы, заснуть. Но как бы не старался — не выходило. То и дело поглядывал в окно, на не меняющийся — кто бы мог подумать! — пейзаж. В конце-концов у меня лопнуло терпение, и я подошёл к окну, зашторив его. Комната погрузилась в темноту. Меня снова пробила дрожь.
«Холодно. Темно.» — Я резко открыл окно, тяжело и прерывисто дыша. Меня била уже крупная дрожь, сложно было стоять. Это определённо не было моей мыслью. И это было куда громче и чётче, чем в первый раз.
Меня не заботило, что станет со мной, какие у того существа планы и подобное. Мне было важно, что будет с Мэйбл. Я и так немало навредил ей своими поступками. Я не был уверен, что она пережила бы смерть ещё более близкого человека. И я ведь обещал, а то, что всё-таки нарвался — было очевидно. Запоздало я понял, что нарвался раньше, чем дал обещание.
В голове вертелось два вопроса: «насколько велик радиус действия?» и «Что я могу сделать, чтобы ослабить его?». Ни на один из них у меня ответов не было. Я был беспомощен, и это просто убивало меня. Даже больше, чем та «аномалия». Аномалия, в которой у меня даже не было возможности разобраться. Казалось, единственным способом уберечь самое дорогое — нарушить данное обещание. Но разве я не был вынужден?
Вздохнув, подошёл к компьютеру. Включив, сел на кресло. Не было каких-то особенных идей, чтобы вбить в поисковике. Вспоминалась «коллекция» Боуэна. И он сам. Ярче всего он сам, конечно. Со вздохом отогнал от себя лишние мысли, и начал с более расплывчатых запросов. Но слов «удивительное», «странное» и «необъяснимое» поисковику было маловато. Неудивительно, но разочаровывало.
Поиски занимали не столько много времени, сколько мыслей. Такая работа всегда отвлекала и успокаивала. Даже если заранее было известно, что искать бесполезно — всё равно приятно.
Перелистывая очередные глупые скандалы и чп, невольно вспоминал одну из вырезок. Она выделялась среди всех остальных только тем, что выглядела совсем непримечательной. В ней шла речь о утечке газа и массовом им отравлении. Понимая, что просто так статья бы не хранилась, я всё же пытался обращать внимание на подобные случаи.
Немного напряг извилины и нашёл тот самый случай. Правда, ничего интересного там действительно не было. Возможно, для отвода глаз, возможно ещё что-то. Во всяком случае, безобидной статья выглядела на новостных сайтах. Но кроме них в перечне был ещё один. Масонский треугольник на главной странице сайта сразу говорил о месте, в которое я попал. Это было что-то вроде «форума с теориями заговоров». Моя гордость рвала и метала, но я всё же заставил себя «прочесть хоть пару строчек». Эти строчки затянулись на два часа прочтения огромнейшего текста с кучей сносок и ссылок на посторонние ресурсы. У автора была явная паранойя, при чём в запущенном виде, и ему стоило обратить к врачу, а не сидеть на сомнительного качества сайтах, но он сделал свой выбор.
А текст был действительно впечатляющий. В нём речь шла не только о случае, информацию о котором я искал, но и ещё о сотне других случаев. В больших городах, маленьких деревушках, огромных и крошечных странах. Их, казалось, совсем ничего не связывало, но в итоговом слове автор всё же свёл всё в единую картину. К тому же, встретился и похожий случай, среди его примером. Правда, первой пропажей там был третьеклассник, потом охранник, а через несколько дней, после небольшого затишья, нашли тело преподавателя.
«Каждая следующая жертва всегда сильнее предыдущей. Важнее. Крупнее. Будто бы они испытывают себя. Испытывают нас. Проверяют на прочность. Но они не желают спугнуть, потому никогда не действуют в открытую. Тогда весь интерес пропал бы. А им этого не нужно. Потому что они играют с нами…».
Мой взгляд зацепился за «играют» и не мог сдвинуться с него в течение минуты. В голове не было ни единой мысли, только тишина и пустота. Но вскоре они заполнились беспокойством, потому я продолжил чтение.
«…для них ничего не имеет значения. Все они следуют одной цели — развеять скуку. Потому они просто наблюдают. Ведь какой интерес, если тебе всё под силу? Вмешиваются лишь в том случае, если это жизненно необходимо…»