Туда, куда не решались бросить регулярную кавалерию, памятуя Суворовское наставление: — «Казаки везде пройдут» — посылали казаков, и они безропотно и с редкою храбростью исполняли порученное им. Там, где сдавала пехота — шли казаки и увлекали за собою пехоту.
Как только была объявлена война, перед Русской армией стал вопрос о переправе через Дунай. Эта переправа считалась знатоками военного дела невозможной. Переправа намечалась у Зимницы — Систово. Чтобы переправа могла состояться, Русским необходимо было захватить раньше турок Барбошский мост на реке Серет у низовьев Дуная. Было известно, что турки спешат к этому мосту. До моста от места сбора Русской армии было около ста верст. Захват моста был поручен полковнику Струкову, Русскому офицеру. Он взял № 21 донской казачий полк, прошел за ночь сто верст, и 12 апреля, в день объявления войны, захватил на глазах у турок Барбошский мост. Переправа у Систова была обеспечена.
3 июля разведка № 30 Донского казачьего полка сотника Галдина выяснила, что гора Бедек занята полутора тысячами турецкой пехоты и черкесами. Был составлен отряд из двух рот Орловского пехотного полка и № 30 донского казачьего полка. Ночью на 5 июля отряд подошел к горе. На левое укрепление были направлены часть 1-й роты и 21 казак под командой хорунжего Долгова; на правое укрепление 98 казаков под командой урядника Темрюкова, и с фронта шли 51 казак, остальная часть 1-й роты и вся 2-ая рота под начальством сотника Галдина.
По узкой тропинке между скал по одному пробирались казаки и Орловцы к Бедеку. Когда они вышли из леса на плоскогорье — вот она, стала перед ними в темноте ночи, гора Бедек. Казаки, шедшие впереди, рассыпались в цепи, за ними шли Орловцы.
Болгарин — проводник наткнулся на сторожевой пост. Раздался выстрел. Цепи были открыты. Бешеный огонь из скорострельных турецких ружей полился на атакующих. Солдаты, попавшие первый раз в ночное дело, замялись. Иные стали поворачивать назад. К ним побежал сотник Галдин.
— Отступления нет! — крикнул он. — Кто сделает хотя шаг назад — тому размозжу голову.
Галдин поднял приклад. Сверкнули в ночной мгле выхваченные из ножен шашки, казаки бросились на штурм: Орловцы побежали за ними. Гора Бедек была захвачена с налета.
5 июля 2-й эскадрон Лейб-гвардии Казачьего полка, 6-ая сотня № 23-го Донского Казачьего полка и взвод 6-й донской конной батареи под общей командой полковника Жеребкова дружной атакой в конном и пешем строю взяли укрепленное турками селение Ловчу. За это дело 2-й эскадрон Лейб-гвардии казачьего полка получил на кивера «змейки» с надписью «За Ловчу 5 июля 1877 года».
В отряде генерала Дризена находился № 12 Донской казачий полк. Черкесы большими силами насели на сторожевое охранение отряда. Командир полка, полковник Хрещатицкий, раскинул лаву. Полк, действуя по-старинному, то пешком, то на конях, где огнем, где конной атакой в шашки и пики, отбил черкесов.
Опытный бывалый кавалерист генерал Дризен подъехал к Хрещатицкому и сказал ему:
— Я в восторге от ваших казаков, полковник. Это истинные герои. Собралось, было, против ваших постов большое скопище черкесов. Ну, думаю, пропали!.. Донцы спешились и пошли в шашки, но нужно было видеть, как они пошли! Львами!.. Стойко, смело, с увлечением!..
Во время августовских боев на Шипкинском перевале отряд из Брянского и Орловского полков, пяти болгарских дружин и 29 орудий, всего около 5 тысяч человек, был окружен тридцатитысячной армией Сулеймана-паши. Люди падали от пуль, ран и утомления. Ни воды, ни пищи не было. Патронов было мало. У артиллерии оставалась одна картечь. 11 августа Сулейман-паша повел решительное наступление. Решалась судьба Шипкинского перевала.
Вдруг, со стороны Габрова показалась длинная колонна. Это шли донские казаки № 23 донского казачьего полка полковника Бакланова. На каждой казачьей лошади сидело по два и по три стрелка 16 стрелкового полка, казаки вели этих лошадей. Они прошли за один день по горам 60 верст, от Тырнова до Шипки.
Армия Сулеймана прекратила окружение отряда и отступила. Началось знаменитое Шипкинское сидение, где прославился генерал Радецкий.
Об этом марше стрелков на казачьих лошадях долго потом в Русской пехоте и в казачьих полках на пешем марше лихо и с присвисточкой пели:
Братское, истинно христианское было отношение между Русскими солдатами и Донскими казаками. Живо было воинское правило «Сам погибай, а товарища выручай» и евангельское «Больше сея любве никто же имат аще кто душу свою положит за други своя». Так и смотрел казак на свой воинский долг.