Дворяне добились включения в Уложение долгожданных законодательных норм об отмене сроков сыска беглыхкрестьян, что обозначало установление крепостной зависимости. Посады получили удовлетворение своих требований об изъятии беломестных слобод и дворов в городах и передаче их в тягло. Детально было разработано законодательство о поместном и вотчинном землевладении, а также о судопроизводстве. Особое место отводилось охране жизни и достоинства царствующих лиц. Правящие круги сделали для себя нужные выводы из бурных событий лета 1648 года. Приход ко дворцу «скопом и заговором» под страхом смертной казни решительно запрещался, оскорбление величества влекло жестокие наказания.
Сохранилось известие о крестьянине Савве Корепине, которого перевели из беломестного владения боярина Н. И. Романова в тягло на посад. Корепин имел неосторожность высказаться о царе и его окружении: «Государь — де молодой, глуп, а глядит — де все изо рта у бояр у Бориса Ивановича Морозова да у Ильи Даниловича Милославского, они — де всем владеют. И сам — де он, государь, то все ведает и знает да молчит, черт — де у него ум отнял". Критик правительства грозил „побить до смерти“ Морозова и Милославского. Будучи, по-видимому, зажиточным человеком, Корепин добавил: „А побивать-де мы станем не все сами, есть — де у нас много ярыжек, которые у нас живут, — от тех же и почин будет". Крамольные речи недовольного правительственной политикой не ограничились этим. Он заявил кому-то из дворян: «Мы — де вас всех из изб побьем ис пищалей, а холопи-де ваши с нами ж будут“. По личному указу царя Корепина пытали и допрашивали в присутствии бояр. Ссылки на то, что подобные слова были сказаны спьяну, не возымели действия. Корепина казнили. Тогда же, в январе 1649 года, поплатился жизнью стрелец Андрей Ларионов. Он возвещал, что «быть замятие (бунту. — А.Л.)в Крещенье».
Уложение 1649 года почти на два века стало руководящим законодательным актом для России.
Со временем во исполнение норм Уложения государство приняло на себя заботу об организации сыска и возвращения беглых их прежним владельцам. В пределах государства на протяжении 1649 — 1652 годов проводилось так называемое посадское строение — отписка «на государя» беломестных (главным образом церковно-монастырских) владений в городах. Деятели Православной Церкви, зная особое расположение царя к святым обителям, нередко добивались возвращения ранее отобранных в тягло дворов и крестьян, так что эта реформа осуществлялась не всегда последовательно. Но все же она дала некоторый эффект в смысле пополнения казны за счет включения новых налогоплательщиков. К этому давно стремились тяглые посадские общины.
Серьезным успехом молодого царя следует признать тот факт, что ему удалось вернуть из вынужденной ссылки Б.И. Морозова и вновь ввести его в правительство. Этому способствовало челобитье московских стрельцов о возвращении к делам их вчерашнего начальника. Не исключено, что челобитье появилось не без участия самого царя. Но дело было сделано. Данный случай с несомненностью указывает на то, что Алексей Михайлович обретал способности к политическому маневру, сопряженному с интригой и умением настоять на своем.
Обстановка в стране, однако, не благоприятствовала спокойствию монарха. Правительство царя Алексея вынуждено было созвать новый Земский собор в 1650 году. На сей раз поводом послужило восстание в Пскове, когда почти полгода власть в этом большом торгово-ремесленном городе и его обширном округе находилась в руках «всегородней земской избы», во главе которой встал хлебник Гаврила Демидов. Царские власти были отстранены, местные дворяне оказались под подозрением восставших. Угрожающий характер этого движения был вполне очевиден. Семена бунта грозили вновь прорасти в столице. В целях смирения псковичей, которые решительно отвергали обвинения в «измене», и был созван Земский собор. В мятежный город направили делегацию от имени собора во главе с коломенским епископом Рафаилом. Не отказались и от военного воздействия. Псков осадило войско, предводительствуемое князем И.Н. Хованским. Царю, разумеется, были известны псковские события. От его имени дьяк М. Волошенинов в ответ на не слишком вежливую челобитную восставших псковичей заявил: «И то в челобитной написали воры и заводчики (зачинщики. — Л.Я.), и нам, великому государю, указывать не довелось, холопи наши и сироты нам николи не указывали». В конце концов замирение Пскова состоялось, хотя и не без серьезных осложнений. Перед лицом «одиначества» псковичей царские власти отказались от репрессий.
В первые годы правления Алексея Михайловича немало было и внешнеполитических проблем. Посольский приказ развернул тогда весьма активную дипломатическую деятельность. Во многие страны Европы и Азии были направлены посольства с извещениями о вступлении на российский престол царя Алексея Михайловича. Столь широкомасштабных акций ранее не предпринималось. Это указывало на то, что Россия придавала особое значение своему международному престижу и была готова к расширению внешнеполитических связей.
Одним из первых дел, ждавших разрешения, являлось зашедшее в тупик сватовство королевича Вольдемара, которого в Москве застала смерть царя Михаила Федоровича. Изрядно затянувшиеся споры вероисповедного характера вывели из терпения не только жениха, но и датский двор. Упорное нежелание сторон пойти навстречу друг другу делало бесперспективным дальнейшее пребывание принца в России, тем более что ему не разрешили даже повидаться с невестой, пока он не перейдет в православную веру. Претендент на руку Ирины Михайловны наотрез отказывался это сделать и настаивал, чтобы его отпустили из России. Вступив на престол, Алексей Михайлович после новых неудачных попыток уладить дело согласился дать Вольдемару отпускную аудиенцию. Описывая пребывание представителя датского королевского дома в Москве, спутник Вольдемара изобразил в доброжелательных тонах прощание молодого царя с королевичем. Алексей Михайлович держал себя дружески-непринужденно и произвел самое благоприятное впечатление на датчан. Это несколько сгладило неприятный, тягостный настрой гостей, сопровождавший их все это время. Почетные проводы, богатые прощальные дары и заверения в продолжении связей между двумя государствами завершили длительное пребывание заморских гостей в России.
Первая попытка дома Романовых породниться с европейскими монархами окончилась неудачей. Этот нежелательный в международном плане эпизод немало заботил русскую дипломатию после отъезда Вольдемара. Послы в другие страны получали наказ, как отвечать на возможный вопрос о Вольдемаре. Суть ответа сводилась к тому, что никакого ущерба датский королевич в России не понес — «как приехал, так и отпущен». Любопытно, что подобные инструкции были даны и русскому посольству в ханствах Средней Азии, правители которых вряд ли могли что-то знать о марьяжной истории Вольдемара.
В Москве почти постоянно находились шведские резиденты, снабжавшие свое правительство подробными сведениями о России, ее политическом и экономическом положении. Между Россией и Швецией возникали трения в связи с тем, что в русские пределы переселялись из Финляндии карелы, притом в массовом порядке. Чтобы компенсировать шведскую сторону, Россия согласилась в 1649 году выплатить Швеции большую сумму — семьдесят тысяч «угорских» золотых и сто двадцать тысяч рублей московской серебряной монетой.
Отечественное купечество в начале царствования Алексея Михайловича еще энергичнее стало добиваться у правительства обуздания иностранных коммерсантов (в первую очередь англичан), хозяйничавших на русском рынке, опираясь на большие льготы, предоставленные им царскими грамотами предыдущей поры. В 1646 году более ста пятидесяти русских купцов подали коллективную челобитную, в которой изложили свои требования к верховной власти. Коснемся внешнеполитической стороны этого интересного документа. В челобитной 1646 года русские купцы заявляли по поводу получения английскими торговцами льгот и привилегий от царского правительства: «А в жалованной, государь, грамоте написано, что та грамота дана им для прошения аглинского их Карлуса короля». Как будто законность такого «прошения» у челобитчиков сомнений не вызывает. Монархи призваны заботиться о подданных. Однако далее купцы прибегают к явно политическому демаршу: «А они… англичане торговые люди, все Карлусу королю не подручны и от него отложились и бьются с ним четвертой год». Восстав против короля, англичане лишились права на благосклонное к ним отношение со стороны русского царя, следовательно, и на особые привилегии. Русские купцы давали понять государю, что они не бунтуют, как «аглинские немцы», а верноподданнически просят удовлетворить их челобитье.