Участник переворота 1762 г., Григорий Потемкин вошел в жизнь Екатерины в 1774 г., предварительно прославившись на полях сражений. «Ах, какая славная голова у этого человека!… и эта славная голова забавна как дьявол», — восклицала императрица в письме к Гримму. «Милинкой, какой ты вздор говорил вчерась, я и сегодня еще смеюсь твоим речам, — писала она Потемкину. — Какия счастливыя часы я с тобою провожю. Часа с четыри вместе проводим и скуки на уме нет, и всегда растаюсь чрез силы и нехотя. Голубчик мой дарагой, я вас чрезвычайно люблю: и хорош, и умен, и весел, и забавен и до всего света нужды нету, когда с тобою сижю. Я отроду так счастлива не была, как с тобою. Хочется часто скрыть от тебя внутренное чувство, но сердце мое обыкновенно прабальтает страсть. Знатно, что польно налито и оттого проливается».
Но счастье оказалось непрочным. Потемкин был капризен, ревнив, вспыльчив. «У князя с государыней нередко бывали размолвки, — вспоминал Ф. В. Секретарев, мальчиком живший в доме Потемкина. — Мне случалось видеть… как князь кричал в гневе на горько плакавшую императрицу, вскакивал с места и скорыми, порывистыми шагами направлялся к двери, с сердцем отворял ее и так ею хлопал, что даже стекла дребезжали и тряслась мебель». Нам неизвестно, эти ли черты характера Потемкина или что-то иное стало причиной их разрыва, но так или иначе вплоть до смерти князя в 1791 г. он оставался самым близким другом и сотрудником Екатерины, немало сделавшим для прославления ее царствования.
За Потемкиным последовали другие: Завадовский, Римский-Корсаков, Дмитриев-Мамонов, Ланской, Зубов. Все это были молодые гвардейские офицеры из не слишком богатых дворянских семейств (показательно, что среди фаворитов не было ни одного иностранца), с которыми императрица проводила досуг, приобщая их к своим интересам и интеллектуальным занятиям. Так, например, А. Д. Ланского она обучала искусству вырезания камей, которым сама, по моде того времени, была страстно увлечена. Неожиданную смерть юноши императрица переживала как трагедию и щедро одарила его близких, оставив им все подаренные возлюбленному имения.
Влюбляясь в своих избранников, привязываясь к ним, подпадая под их влияние и исполняя их прихоти, Екатерина, однако, никогда не теряла головы и не делилась с ними властью. «Слабости ее были сопряжены с ее полом, — заметил один из современников, — и хотя некоторые из ее любимцев и во зло употребляли ее милость, но государству ощутимого вреда не наносили». Говоря же в целом о фаворитизме как явлении русской жизни XVIII в., следует иметь в виду, что оно было характерно не только для России. Это также был элемент культуры эпохи Просвещения, соответствовавший общепринятым нормам поведения. Екатерина при этом никогда не афишировала своих отношений с любовниками, хотя и не скрывала их. В целом фаворитизм, конечно, придавал атмосфере петербургского двора легкий оттенок чувственности, вообще свойственный культуре этого времени, хотя петербургские нравы были значительно более пуританскими, чем, скажем, в Версале той же поры.
Также соответствовали времени придворные развлечения — балы, маскарады, фейерверки, причем во время маскарадов поощрялось переодевание мужчин в женское, а женщин в мужское платье. Екатерина любила такого рода развлечения, возможно, еще и потому, что мужское платье ей шло. А вот играть в карты императрица не любила, и хотя и не запрещала это делать другим, но и не поощряла. Подобному времяпрепровождению она предпочитала остроумную беседу, занятные рассказы бывалых людей или обсуждение литературных новинок. И почти каждый вечер вокруг императрицы собирался узкий кружок приятных ей людей (такие собрания назывались «малым эрмитажем»), занимавших Екатерину своими разговорами и спорами. В целом же развлечения двора соответствовали европейской моде того времени и уже не имели того оттенка азиатчины, как во времена Анны Иоанновны.
Современники отмечали скромность Екатерины в еде и питье. Повальное пьянство, царствовавшее при дворе Петра Великого, было изгнано из императорских покоев.
Важное место в жизни двора, да и вообще в русской культуре второй половины XVIII в. занимал театр. Театрализованная условность — характерная черта жизни средневекового общества[13], но для просветителей театр был не только развлечением, но и средством проповеди общественно-политических, социальных и прочих идеалов. Не случайно поэтому уже коронационные торжества Екатерины в январе 1763 г. были грандиозным театрализованным действом, главным постановщиком которого был основатель русского театра Ф. В. Волков. В 1766 г. указом императрицы была создана Театральная дирекция во главе с близким к ней И. П. Елагиным, в 1773 г. — открыт Петербургский публичный театр, для которого выстроено специальное здание. В летнее время спектакли давались также в Деревянном театре на Царицыном лугу, а с 1785 г. — в Эрмитажном театре, где зрителями были в основном придворные аристократы.
Как уже упоминалось, музыку Екатерина не любила, но, подчиняясь принятым правилам поведения, вынуждена была присутствовать на оперных спектаклях и концертах. Согласно сохранившемуся свидетельству, в зале при этом находился человек, подававший императрице знак, когда нужно было хлопать. В 1764 — 1767 гг. при дворе выступала французская комическая опера, оставшаяся затем в России и дававшая спектакли «для народа». В последней трети века получила распространение и русская комическая опера, первая постановка которой прозвучала в Москве в 1779 г. Директором придворной капеллы был назначен знаменитый русский композитор Д. С. Бортнянский, до этого десять лет проживший в Италии, где поставил три свои оперы.
Но если музыку Екатерина лишь терпела, то истинной ее страстью было коллекционирование предметов изобразительного и прикладного искусства. Она собирала картины, статуи, рисунки, гравюры, резные камни, фарфор, изделия из драгоценных металлов, книги, монеты, медали и даже минералы. Уже в первые годы пребывания у власти она стала скупать за границей целые коллекции и библиотеки. Ее агенты по всей Европе выискивали для нее предметы искусства, присылали ей каталоги, по которым она умело и со вкусом выбирала то, что хотела бы иметь.
Так, в 1778 г. она писала Гримму: «Сегодня рисунки Рафаэлевых лож попались мне в руки. И только одна надежда меня поддерживает. Пожалуйста, спасите меня: пишите Рейнфенштейну, чтоб он заказал мне копии этих плафонов, как и стен, в натуральную величину. Я приношу обет Св. Рафаэлю во что бы то ни стало построить его ложи и поставить в них копии, потому что я непременно должна их видеть, как они есть. Я питаю такое благоговение к этим ложам, к этим плафонам, что не пожалею расхода на здание и не успокоюсь, пока все это будет поставлено».
Страсть императрицы к коллекционированию имела два важных последствия. Во-первых, Екатериной был основан Эрмитаж — один из крупнейших художественных музеев мира. Во-вторых, поведение императрицы служило примером для подданных, и потому в это время складываются достаточно многочисленные частные коллекции живописи и крупные библиотеки, в том числе известные собрания Шереметевых, Голицыных, Безбородко, Строгановых, Воронцовых и других. Развивается и русская национальная живопись, также поощрявшаяся Екатериной и ее окружением. С конца 1760-х гг. начинают проводиться первые художественные выставки, аукционы картин, издаются теоретические труды по изобразительному искусству, расцветают таланты А. П. Антропова, И. П. Аргунова, Ф. С. Рокотова, Д. Г. Левицкого, В. Л. Боровиковского, А. П. Лосенко.
В повседневной жизни, в быту Екатерина была довольно скромна. Страсть к нарядам и драгоценностям она утолила еще в ту пору, когда была великой княгиней, и, став императрицей, позволяла себе роскошь лишь постольку, поскольку этого требовало ее положение и необходимость поддерживать статус одного из самых пышных дворов Европы. Последнее воспринималось людьми того времени как один из признаков могущества государства. С годами же императрица все чаще даже на официальных церемониях (конечно, когда это позволял этикет) появлялась в скромных платьях и головных уборах, резко контрастировавших с нарядами многих придворных дам. В этом проявлялась нарочитая скромность, подчеркивавшая, что и в такой одежде она остается великой императрицей.
13
С этим также связана манера поведения Екатерины, нередко принимаемая за проявления ее неискренности.