Ночью Аспанзат проснулся от жажды. Было прохладно, и он с жадностью вдыхал свежий ночной воздух. Юноша поднялся. Все спят. Но что там делает молодой купец? Почему он сидит? Не бурдюк ли у него в руках? Кажется, слышен плеск воды. Аспанзат замер от удивления. Откуда?
А купец тем временем выпил полную чашу, наполнил другую и быстро завернул бурдюк в свой ватный халат. Юноша подскочил к нему, схватил его за плечи и крепко встряхнул:
— Ты украл бурдюк? Бесчестный человек!
— Молчи! — зашептал испуганно купец. — Садись, я дам тебе попить. Послушай меня!..
— Я всех разбужу! — кричал Аспанзат. — Мне не нужна твоя вода, отдай ее всем!
— Молчи! — взмолился купец. — Прошлой ночью, когда завыли шакалы, я проснулся и увидел, как звери разрывают бурдюки. Я схватил палку и бросил в них. Они убежали и оставили мне два бурдюка. Разве это не моя добыча? Почему я должен умирать от жажды?
— Ты бесчестный человек! Ты забыл закон пустыни! Тебе этого не простят.
— Знаешь, юноша, — предложил купец, — я сделаю для тебя благо. Собери-ка скорее своих верблюдов, и мы вернемся в ближайшее селение. Я помогу тебе потом добраться до Румийской земли. А с ними ты пропадешь… Собирайся скорее в дорогу!
Аспанзат с ненавистью смотрел в круглые, выпуклые глаза купца, на его зеленое, худое лицо с длинным носом. Ему казалось, что перед ним хищная птица.
— Эй, люди, проснитесь! — закричал Аспанзат. — Проснитесь, люди!..
Купец кинулся на юношу, как рысь, и стал его душить. В это время поднялись проводники. Они бросились их разнимать. Проснулся весь лагерь.
— Украл воду! Хотел покинуть караван!.. — Тургак от ярости не мог найти слов. Он велел проводникам отобрать у вора бурдюки с водой и связать ему руки.
— Чем же ты отличаешься от шакалов? — с презрением бросил ему Тургак.
— Он опаснее шакалов! — кричал врачеватель. — Его следует бросить в пустыне! Но мы этого не сделаем, пусть добирается с нами до Гурганджа, а там мы оставим его, с собой не возьмем.
— Что же вы думали! — закричал купец. — Вы думали, что я так глуп, чтобы умереть от жажды? Если уж мне достались бурдюки, значит, боги захотели спасти меня, а вас они прокляли!
— Да они прокляли тебя еще во чреве матери! — рассердился Тургак. — Они отметили тебя таким длинным, хищным носом, чтобы люди знали, с кем они имеют дело! Теперь мы видим, что ты не человек, а помесь хищной птицы и шакала.
Проводники и хорезмийские купцы, едущие в караване, с отвращением смотрели на предателя. Погонщик каравана признался, что за тридцать лет, проведенных в пути, он ни разу не встречал такого негодяя.
Проводники с трудом навьючили верблюдов и, проклиная пустыню, свою жизнь и злых духов, пустились в путь. И все же старый проводник верил, что спасение где-то совсем близко. Он не сомневался в том, что вот-вот покажутся заросли саксаула и там окажется вода. Два объемистых бурдюка, отобранных у хитрого купца, могли их выручить на ближайшие сутки, а дальше проводник рассчитывал встретить оазис с пресной водой. Ведь ходил же он этим путем в прошлом году, были тогда и подземные колодцы и оазисы! Что же случилось сейчас?
Проводник безнадежно посмотрел на горизонт и остановил свой взор на дальней точке, которая, казалось, двигалась в их направлении. Когда она приблизилась, он разглядел всадника на верблюде.
Вскоре из-за барханов показалось еще несколько всадников.
— Это встречный караван! — закричал радостно проводник. — Мы спасены!
— Караван большой, воды у них много, — говорил с уверенностью врачеватель.
— Если не поделятся водой, то скажут, где колодцы, — заметил Тургак.
— А если это бедуины? — спросил вдруг Аспанзат. И сам испугался своей мысли.
— Какие еще испытания ждут нас в этой пустыне! — воскликнул Тургак.
— Спаси нас от врагов, милостивая богиня! — взмолились купцы.
Но караван подходил все ближе и ближе, и можно было уже разглядеть людей в белых бурнусах. Это были вооруженные бедуины.
— Боги послали нам тяжкое испытание! — прошептал Тургак, когда увидел это. — Будем стойкими, не поддадимся злым силам!.. Иди вперед! — сказал он старшему проводнику. — Иди к предводителю каравана и скажи о нашем несчастье. Если они люди, то помогут нам, а если звери, то все равно не миновать беды.
Проводник погнал своего верблюда вперед, а караван Тургака остановился, дожидаясь милости встречных.
— Чей караван? — обратился всадник к проводнику, когда они поравнялись.