Отряд афшина с трудом пробивался к крепости.
— Мы должны скорее вернуться в Абаргар — там наше спасение! — говорил своему советнику Деваштич. Он старался сохранить достоинство и не показывать волнения, но ему было трудно скрыть свою ярость.
Афшин мучительно думал о том, кто же совершил предательство. То ему казалось, что виновником несчастий был звездочет, то он подозревал в измене гонцов, посланных к Саиду ал-Хараши. Но то, что совершилось, было ужасно.
— Наша беспечность принесла нам гибель!.. — Деваштич много раз повторял эту фразу. — Как могли мы так легковерно покинуть крепость? Нас предали…
— Мы озабочены вашим благополучием, — обратился к афшину его телохранитель.
И он протянул Деваштичу большой деревянный щит, обтянутый кожей. Афшин вовремя прикрылся щитом. Вражеская стрела пролетела мимо. Стрелок, снова метивший в господина Панча, был остановлен рукой самого ал-Мусейяба.
— Не усердствуйте чрезмерно! — крикнул он молодым воинам, которые обстреливали группу, охраняющую Деваштича. — Господин Панча должен быть жив. Его ждет в Мерве Саид ал-Хараши.
Воины ускакали, предоставив ал-Мусейябу самому встретиться с Деваштичем.
Но если вражеская стрела миновала господина Панча, то людей его постигла другая участь — они были застигнуты врасплох, окружены в таком месте, откуда невозможно было бежать. Единственным спасением для беззащитных была река. Люди бросались в реку, чтобы там, среди валунов, укрыться от стрел. Вслед за другими бросился в реку и Артаван. Он тащил за собой дочерей, а за ними с причитаниями бежала старая Пурзенча. Бурные воды реки понесли их вниз по течению, вместе с какими-то узлами, корзинками и деревянной посудой.
Аспанзат видел, как спасаются от стрел его соотечественники, и вместе с другими старался помочь им. Он обстреливал воинов ал-Мусейяба, которые с берега посылали стрелы в тех, кто плыл по реке. Юноша прицеливался, и каждый раз, когда ему удавалось ранить воина в белом бурнусе, он знал, что мстит за злодейство. Укрывшись за скалой, Аспанзат метко посылал свои стрелы, старался следить и за теми, кто плыл по реке. Он ждал — вдруг вместе с другими появится и его семья. И как тяжко было это ожидание!
Но вот мелькнул алый платочек. Не Кушанча ли это? Близко от нее женщина и пожилой человек, наверно Навимах! Ах, если бы это были они! Только это! Добрая богиня, сделай так! Я прошу совсем мало — сохрани их для меня!..
Они плывут всё ближе и ближе… О, это Махзая — у нее такой же алый платочек! А рядом с ней Марьяма, и Артаван оберегает их. Вот барахтается тетушка Пурзенча — ей мешает одежда… Не зевай, Аспанзат, стреляй скорее в того дьявола, который показался из-за сломанной акации! Рука у него перевязана, он целится… Ты молодец, Аспанзат, попал в перевязанную руку! Так ему и надо!.. Помаши Махзае — она оглянулась. Но бедняжка ничего не видит. Она плывет медленно, боится валунов. Плыви, плыви, милая Махзая! Если вернется Рустам, я скажу ему, чтобы искал тебя в маленьких селениях, что разбросаны вниз по реке.
Люди догадливы — многие спасут себе жизнь, бросившись в реку. Почему же нет Навимаха и Чатисы с Кушанчой? Возможно, они повернули к горе Магов? Может быть, они уже под защитой у стен Абаргара? О чем ты думаешь, Аспанзат! Поторопись к стенам крепости, пока они не стали пленниками!.. А может быть… Нет, только не это. Многие погибли, но столько же и спаслось. Люди бежали в горы, и воины ал-Мусейяба не стали их преследовать. Так иди же, Аспанзат, ищи Кушанчу, ищи родителей! Ведь сегодня самый страшный день в их жизни! Что же ты не двигаешься с места?..
Аспанзат пробирается к отряду Деваштича — ведь афшин велел своим воинам возвратиться в крепость.
Решив добраться до стен Абаргара, Аспанзат уже ни о чем другом не мог думать. Ему удалось опередить всадников афшина. Он пробирался среди раненых, молящих о помощи, среди женщин, которые голосили, как плакальщицы, среди брошенных детей и мчавшихся всадников.